— Когда? — Рино с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на дрожащую жертву.
— С неделю назад… Точно — в прошлую субботу. Он ждал меня в машине, а я вынесла ему сумку. Он взял только футляр и обещал вскоре вернуть украшения мне. А я сказала, что дарю ему их…
— Кому? Кто это был? — Рино крепко тряхнул ее за плечи. Светлые волосы рассыпались, скрыв лицо девушки.
— Не знаю! — с ожесточением сквозь слезы выкрикнула Кристина. — Я познакомилась с ним в ту же ночь на вилле Антонелли. Этот парень там пел. Он сказал, что зовут его Санта. Вернее, это прозвище, а имени он не назвал.
Рино поднялся и, взяв телефон, быстро заговорил на каком-то диалекте, в котором Кристине было понятно лишь слово «Санта» и еще «скорее». Вернувшись к ней, он провел ладонью по обнаженной груди.
— Отлично. Сейчас ребята проверят твои слова. А поскольку я уже знаю, что это ложь… — Рино сбросил свой серебристый халат, представив обозрению могучее обнаженное тело.
Кристина не успела испугаться, как уже лежала на полу, на толстой меховой шкуре, подмятая возбужденным самцом. До сих пор она знала, что изнасилование — нечто ужасное и постыдное, чего следовало бояться пуще смерти. Кусаться, царапаться, вопить, бить ногами в пах нападающего… Из всех рекомендаций ей не удалось осуществить ни одной — распластанная под могучим телом, она лишь вскрикнула от боли, когда Рино яростно овладел ею. Но тут же, сжав зубы, перестала стонать, сообразив, что ее муки еще сильнее возбуждают звереющего мужчину. Нет, она не станет рыдать и молить о пощаде. Смирение жертвы не успокаивало насильника, он входил в раж, причиняя ей сильную боль. Это было практическое доказательство того, что физические данные мужчины — фактор вполне объективный. Одно дело быть изнасилованной пузатым Эдиком, и совсем другое — лежать под этим обвитым стальными мышцами гигантом, орудовавшим как тараном своим стальным жезлом.
Кристине показалось, что еще мгновение, и он убьет ее. Зубы сами впились в смуглое, мокрое от пота плечо. Тут же Рино резко ударил ее головой в лицо. Кровь из разбитых губ залила подбородок, насильник взревел, стараясь пронзить ее насквозь, и девушка потеряла сознание…
— …Его нет в Риме. Никаких следов. Старуха ничего не может добавить, хотя Квази едва не свернул ей цыплячью шею. Она действительно не в курсе. Птичка выпорхнула, — услышала, приходя в себя, Кристина незнакомый голос.
Сквозь приоткрытые ресницы она увидела второго дружка, бывшего с Рино в клубе. Он стоял навытяжку перед развалившимся в кресле хозяином. Набросив халат, Бронзато курил длинную трубку, источавшую сладковато-едкий дым, похожий на запах камфары. Кристину затошнило, но она не шевельнулась, боясь привлечь к себе внимание.