— Непременно, Мэй, обязательно.
— Но вы который уже месяц повторяете это.
— Что ж, на все нужно время. Сейчас я словно провожаю умершего. Так что наберись терпения, Мэй, пройдет какое-то время, и я приду в себя.
Как-то раз позвонил Алистер, предложил на несколько дней взять с собой Джеймса в Италию. Джейн согласилась: мальчику полезно, да и Мэй пора отпустить навестить родителей. Правда, Мэй не хотела оставлять Джейн одну, однако Джейн настояла. Она чувствовала, что в одиночестве скорее справится с депрессией.
Подъехал автомобиль Алистера. Уже час, как Джеймс сидел у окна, ожидая приезда отца.
— Э-гей, мам, папа приехал! — с этими словами ребенок выбежал навстречу отцу. В автомобиле Алистера, как успела заметить Джейн, сидела хорошенькая светловолосая девушка. Подбежав к ней, Джеймс пылко поцеловал ее в щеку. Девушка, в свою очередь, вела себя с ним как старая подружка.
— Это еще кто? — спросила Джейн, чувствуя, как ужасный холод наполняет ее душу.
— Моя подружка, Саманта.
— Надеюсь, ее ты не возьмешь с собой в Италию?!
— Почему бы и нет?
— Но ведь ты едешь с сыном! Там, на вилле, мы провели лучшие дни. Это как бы наше с тобой место.
— Оставь эти глупости, Джейн. Хватит с меня твоей романтики. И почему это я должен отказывать себе в минимальном комфорте? Разумеется, я беру ее с собой. И вообще, Джейн, тебя решительно не должно уже волновать, с кем именно и куда я направляюсь, — резко добавил он, внимательно взглянув на нее. — Слушай, до чего же ты паршиво стала выглядеть! Знаешь, пора тебе взять себя в руки, нечего так распускаться. С таким настроением нечего и думать о том, чтобы получить хоть какую-то работу, я уж не говорю о любовнике.
Джейн захлопнула дверь и резко обернулась к зеркалу. Казалось, что на нее смотрит абсолютно незнакомый человек: одутловатое лицо от обилия выпиваемого спиртного, сухие растрепанные волосы, пустые глаза… Джейн схватила подсвечник и что было сил запустила в зеркало.
— Я ведь люблю тебя, тварь ты этакая, подонок несчастный! — выкрикнула она.
Эхо больно ударило в голову. Джейн трясущимися руками схватила бутылку, плеснула в стакан и залпом выпила. Налила еще. Осторожно поставила свою любимую Пятую симфонию Сибелиуса. Затем вытащила из шкафа расшитую подушку, обветшавшую от времени и длительного употребления, уселась по-восточному посреди комнаты и уставилась в окно, на небо.
Она припомнила, как впервые уселась на эту самую подушку в этой самой комнате. Сколько же воды с тех пор утекло! Куда делся прежний Алистер? Что вообще случилось с ними обоими?! Интересно, куда девается былая любовь? Вся та энергия, что была пробуждена к жизни их обоюдной любовью? Неужели, вырвавшись на свободу, ходит сейчас где-нибудь неподалеку, отыскивает других влюбленных? Алистер ненавидит ее, она отчетливо улавливает эту ненависть в его голосе. Теперь вот появилась другая, которая, видимо, знает, как следует любить Алистера, чтобы он не задыхался от любви, — в чем он как-то обвинил Джейн. Теперь наконец в его постели появилась женщина, которая вскрикивает от истинной, а не притворной страсти! Алистера более не возвратить, ее любовь, самое ценное, что она могла предложить, ему не нужна.