В северянине появилось нечто нечеловеческое. Дыхание его сделалось частым и тяжелым, а движения — неуклюжими. На мгновение он словно вырос.
— Наконец-ц-ц-то! — прошипел он. — Моя книга дракона…
— Он сказал… — Забена остановилась перед сломанными створками дверей. — Он сказал, книга дракона?
Бедлам почти не слышал ее. Он, не отрываясь, смотрел на Асаалька. В сознание его закралось ужасное, немыслимое подозрение. Он хотел было прогнать его и не мог.
Он двинулся вперед, понимая, что одно знает наверняка, в чем бы ни заключалась правда.
— Нужно помешать ему взять книгу!
Но было слишком поздно. Голубокожий прямиком устремился к добыче, не раздумывая, что еще может ждать его в комнате. Случилось то, чего Уэллен ждал и боялся: ничто не помешало обезумевшему северянину. Только перед пьедесталом Асаальк вдруг замедлил шаги, и ученый решил, что у них с Забеной еще есть шанс остановить его. Однако северянин мешкал лишь несколько мгновений — очевидно, смотрел, нет ли на пути ловушек. Ничего не заметив, он потянулся за книгой.
Уэллен не нуждался ни в каких магических предостережениях, чтобы понять: ни шагу дальше. Схватив Забену за руку, он швырнул ее на пол.
Прентисс Асаальк поднял книгу дракона…
… расхохотался…
… и исчез.
Древний фолиант с грохотом рухнул на мраморный пол, дважды подпрыгнул и улегся в нескольких ярдах от разинувших рты зрителей.
— Под конец все становятся слишком предсказуемыми, — заметил голос за их спинами.
Уэллен ощутил в этом голосе огромный возраст и мудрость — но ни грана гордыни.
— Одержимость всегда доводит до этого — даже существ, подобных Королям-Драконам.
Путешественники, все еще лежавшие на полу, очень медленно повернулись на голос.
Фигура хозяина башней возвышалась над ними — но только потому, что они лежали, а не стояли.
Он всего лишь мне по грудь, — решил Бедлам. — И то, если выпрямится.
Последнее, впрочем, было маловероятным: стоявшее над ними существо было навсегда согнуто столетиями сидячего труда и самим временем. Несмотря на свое бессмертие, это существо было очень старым.
Карлик, облаченный в коричневый балахон длиной почти до пола, улыбнулся. Улыбка, лишенная всякой теплоты, весьма напоминала драконью.
— Поднимитесь, пожалуйста.
Оба повиновались мгновенно. Хозяин цитадели окинул взглядом Забену, не нашел в ней ничего интересного и взглянул на ученого. Дольше всего он изучал его глаза.
— Несколько крупинок хрусталя, как я вижу… несомненно, атавизм. Очень интересно…
В сознании Уэллена тут же возник ряд вопросов, но в данный момент он не осмелился задавать их.