— Черт…
— Да ладно, у меня целый есть, вон под кроватью возьми.
— Лучше вот этот. Смотри, на двадцать кило!
Вероника присела на раскладушку, к которой успела привыкнуть. Успела она привыкнуть и к этим негромким голосам, блестящим глазам, рукам, готовым протянуться навстречу — с кульком, апельсином или игрушкой для Туськи. В окружении этих рук, глаз и голосов можно было жить…
Будто в окружении сестер.
— Ну че? Оклемались, страдальцы? — Светлана чмокнула ее в щеку и плюхнула в руки колючий ананас. — Тут еще тортик, поставь куда-нибудь. Фруктовый! Любят твои?
— Ой, Светик, ну зачем ты… еще бы они не любили! Проходи-проходи, давай сюда пальто… Вот умница, что пришла! Сейчас будем Новый год встречать. Наконец-то! По-настоящему!
— А твои где же? — заглянула Светлана в комнату. — Детвора, супруг? Пострадавшая ваша?
— Да Коля их гулять повел, в зоопарк… ой, то есть это они сначала в зоопарк хотели, а пошли, кажется, на автодром.
— Образцовый отец! — похвалила Светлана, входя в кухню и разглядывая новенькие прихватки. — Наверстывает дефицит движения и впечатлений… Ну, а мы чего киснем?
Вероника вздрогнула. Все-таки она успела отвыкнуть от Светкиного ясновидения и способности определять НЕЛАДНОЕ даже затылком.
В ту же минуту Светка обернулась и на глазок с точностью до десятой доли градуса измерила угол изгиба ее бровей.
— Чего хмуримся? Колись давай, подружка: какие проблемы? Чего опять страдаем? Туська сильно хромает, что ли?
— Н-нет, не очень так… То есть это, говорят, они все сначала. Главное, что снимок вроде нормальный… А твои как? Надюшка? — торопливо повернула Вероника разговор в сторону, уклоняясь от сеанса психоанализа.
Так хотелось сейчас просто расслабиться!
— Все по графику, — пожала Светка плечами. Сегодня на ней был асимметричный свитер: один рукав обычный, целый, другой — с оголенным плечом, пристегнутый к свитеру тремя блестящими ремешками. — Супруг весь в работе. Ждем повышения! Что называется — РЕАЛЬНАЯ НАДЕЖДА! Роем землю, трудимся до ночи. Короче, никакой личной жизни… Зато у дочечки наконец-то грянул переходный возраст. На повестке дня вопрос: «Кто на свете всех милее?» Красим глаза до бровей, стрелки до висков. На мать плюем, как на выжившего из ума ихтиозавра. Да-а, подруга, вот так она и начинается, старость не радость… Так что цени, пока твои маленькие. Маленький ребенок — он хоть тебя обнимет да доброе слово скажет!
Картина мира, бегло очерченная Светкой, в очередной раз свергла Веронику с небес на землю. Точнее, с земли куда-то в область преисподней. Даже руки с тортом и ананасом опустились.