В 1810 году большая часть испанских колоний в Южной Америке отделилась от своей метрополии. Аргентинская же конфедерация объявила себя окончательно независимою в июне 1816 года, на конгрессе в Сан-Мигеле-Тукуманском, и уложение, объявленное 30 апреля 1819 года, написано было по образцу Северо-Американских Штатов. He соответствуя здешним условиям, оно повело к величайшим затруднениям: всякий хотел властвовать, никто не хотел повиноваться. В кровавой, дикой путанице начали наконец выясняться две враждебные друг другу партии — федералистов и унионистов, и все личности, на которых вертятся история Аргентинской республики, принадлежали или к первой, или ко второй из этих партий. Ривадавиа, Пас, Лаваль, Варелла и Уркиса были унионисты; Лопес, Аирога и Росас — федералисты. Грустный опыт первых годов независимости (1816–1826) должен был убедить всех благомыслящих людей в невозможности конфедеративного правления, при противодействующей ему стремлении каждой провинции к самостоятельности. Ривадавиа, Родригес и многие другие съехались на совещание и решила, чтобы правление было федеративное. Провинции Буэнос-Айрес, Кориентес, Энтре-Риос и Санта-фе образовали на этом основании так называемый «четверной союз»; Буэнос-Айресу предоставлено было ведение иностранных дел; принятые же им обязательства он должен представлять на решение конгресса. Первым президентом был избран, в 1826 году, Ривадавиа; но снова собранный конгресс, недовольный стремлениями президента более гарантировать положение главы государства, принудил Ривадавию удалиться. Один из аргентинских писателей, Индарте, говорит о первом президенте: «истинный друг отечества, он сделал много улучшений и положил такие прочные основания для дальнейших улучшений, что все его преемники невольно возвращались к ним; этих оснований не могла уничтожить двадцатилетняя резня: так сильны разумность и честность в сравнении с грубою властью». По удалении Ривадавии наступила страшная анархия, известная под именем акефалии (безголовья), так что иностранные державы, в некоторых случаях, не знали к кому обратиться. Подобное положение дел, конечно, не могло быть продолжительно. Собирались новые конгрессы (в 29, 30 и 31 годах), где были представители от провинций Буэнос-Айреса, Кориентес, Энтре-Риос, Сантафе, Кордовы и Сан-Хуана, заставлявшие молчать остальные провинции; принято было существующее поныне государственное уложение Аргентинской конфедерации: совершенная независимость отдельных провинций извне; каждая провинция имеет свое отдельное управление, губернатора и своих представителей; ведение внешних сношений и войны предоставлено губернатору Буэнос-Айреса; он же главнокомандующий; против всякой внешней силы, провинции находятся в оборонительном и наступательном союзе; свобода внутренней торговли и судоходства во всех странах конфедерации. Для решения спорных вопросов — о плавании по рекам, о внешней торговле, о погашении государственного долга — должен быть созван новый конгресс; но конгресс этот не состоялся.