Я выдвинул из подлокотника кресла пульт, навёл на себя видеокамеру и через станционную сеть вызвал рубку «Кардиффа». На большом экране внешней связи немедленно возникло лицо Гамбарини, которая как раз несла дежурство.
– О, кэп! – едва увидев меня, произнесла она взволнованно. – Как там? Ты уже за… – Только сейчас до неё дошло, где я нахожусь; она широко распахнула глаза и тихонько взвизгнула. – Значит… получилось?!
– Само собой, – ответил я с притворной бесшабашностью и взял в руки папку. – Вот здесь все пятнадцать рапортов с резолюцией «Принять».
Из-за кадра послышалось писклявое «вау!», явно принадлежащее Марси, а вслед за тем раздался негромкий стук, словно кто-то притопнул ногой. У меня возникло сильное подозрение, что в рубке собралась добрая половина команды.
– Вот что, Анна, – сказал я, – переключи меня на систему внутреннего оповещения.
– Сейчас, кэп. – Гамбарини быстро пробежала пальцами по пульту. – Готово! Можешь говорить.
Я начал:
– Внимание всему экипажу. Говорит капитан… – тут я сделал выразительную паузу, – …капитан исследовательского крейсера «Гермес». – Помолчав несколько секунд, чтобы все осознали смысл моих слов, я продолжил: – Короче, друзья, даю вам четверть часа на сборы. Натягивайте парадные мундиры – и бегом в причальный сектор «F». У нас теперь новый корабль!
Глава 7. Начальник экспедиции
Небо было чистое, без единой тучи, но ветер дул сильный, порывистый. Море слегка штормило, и яхту заметно покачивало на волнах. Впрочем, это лишь добавляло мне удовольствия от прогулки.
Я стоял на мостике рядом с Марси и следил за тем, как она справляется с рулём. Получалось у неё неплохо, хотя далеко не так здорово, как за пультом звездолёта.
– А знаете, кэп, – сказала Марси, – управлять морским кораблём тоже интересно.
– Ещё бы, – согласился я. – Но моторная яхта – это мелочи. Вот ходить под парусом – вообще супер.
– Вы умеете водить и парусники?
– Самостоятельно – нет. Этому нужно серьёзно учиться, а мне жаль тратить время. Хотя я очень люблю море. Не так, как космос, но всё равно люблю. Если бы я родился лет на тысячу раньше, то обязательно стал бы моряком.
– А почему не лётчиком?
Как и остальные резистентные, Марси изучала в школе только историю освоения космоса. О периоде до начала космической эры она имела весьма смутное представление.
– В шестнадцатом веке ещё не было самолётов, – ответил я. – Они появились в двадцатом. Тогда бы я, понятное дело, стал лётчиком.
Я запрокинул голову и посмотрел вверх. В небе с пронзительными криками носились иллары – здешние родственники земных чаек. Значительно выше и немного южнее парила маленькая чёрная точка – патрульный флайер береговой охраны. После крушения моей прежней яхты, даром что к этому инциденту я не был причастен, правительство Эсперансы решило перестраховаться, и теперь всякий раз, когда я выходил в море, в пределах прямой видимости непременно околачивались спасатели. Такая опека мне совершенно не нравилась, но я не протестовал – это было бесполезно…