— Девятьсот девяностый год, — раздумчиво протянул Пат-лай. — Как я понимаю, Терри, нам работать?
— Если такая возможность есть, — подтвердил Савенко. — Очень важно узнать как можно больше об этом загадочном перстне.
— Постараемся не подвести, — сказал Патлай. — Но ты сам понимаешь, что нужно время на подготовку, помощь специалистов. Десятый век для нас — Терра Инкогнита.
— Получите все, что нужно, — заверил Савенко. — И все-таки я бы очень хотел знать, когда, хотя бы примерно, может начаться рейд?
— Через месяц я буду готов, — негромко произнес Андрей.
Я не участвовал в дальнейших событиях, хотя знаю о них все так, словно сам пережил. Легко, без малейшего напряжения предстает в моем воображении невероятно ясная и четкая картина.
Копыта лошадей почти беззвучно тонут в прелых листьях, Дорога ведет в гору, и кони переступают осторожно, опасаясь острых камней, надежно укрытых пестрым покрывалом осени. Угрюмые грабы то подступают вплотную к убогой тропе, то отшатываются прочь, и тогда багровые лучи заходящего солнца, падая на прогалину, освещают маленький караван: четырех лошадей и их владельцев, по внешнему виду которых опытный взгляд поймет сразу — идут издалека и неблизок конец пути. Но некому осматривать и оценивать путников — на много лиг вокруг не сыскать человеческого жилья. Что же касается зверей, то давно уже зверь не заступает по своей воле дорогу человеку и заслышав лишь его шаги или почуяв запах, уходит, искусно путая следы. Правда, остается еще нежить, но о ней всяк слышит, да не каждый видит.
Неизведанная лесная чаща сгорбилась впереди. Куда ведет затерявшаяся в траве и колючих кустарниках тропа? Кто знает… Видит это коршун, распростерший крылья в бездонной синеве. Видит, да не скажет. Молчат полустершиеся руны на вросшем в землю замшелом камне — другой была эта дорога в те дни, когда оставила рука человека на бесчувственном теле валуна глубокие раны. Поманит за собой болотный огонек и исчезнет невесть куда…
Словно отгоняя невеселые думы, всадник, едущий впереди небольшого отряда, резко привстает на стременах и всматривается вперед. Видно, немало побросала его по свету судьба — щедрая седина серебрила виски, проблескивала в короткой тщательно подстриженной бороде. Поверх изрядно потрепанного кафтана носит путник непривычную для этих мест кольчугу, явно вывезенную из земель русов. Непривычен и рыцарский герб, изображенный на щите: по лазоревому полю стелется одинокий серебристый горностай. Короткий меч, кинжал да притороченный к седлу боевой топор завершают вооружение всадника.