— Одно из двух: или вы сознательно паясничаете, или у вас что-то неладно с головой.
— Если у кого-то из нас двоих что-то действительно неладно, то скорее всего у вас. Полюбуйтесь! — Из разреза рубашки Карстенс вытащил цепочку с крупным яйцевидным камнем, переливающимся чистыми аквамариновыми тонами. — Эту штуку вы, кажется, называете шебаутом. Я ношу его уже несколько лет. Он не раз спасал мне жизнь. Он помогает думать, защищает от болезней, благодаря ему мне почти не нужен сон. Он научил меня разгадывать чужие замыслы. Я знаю, вы пришли сюда не с добром! Ваша цель — похитить мои камни или, по крайней мере, уничтожить их. Разве не так? Но старания ваши напрасны. Камни в надежном месте! — Он похлопал рукой по стенке внушительного металлокерамического сейфа, стоявшего позади его кресла.
— Продолжать этот разговор бессмысленно, — Сергей встал. — Сейчас вы явно не отдаете отчета своим поступкам. Я ухожу. Обдумайте на досуге все сказанное мной.
Он протянул руку, чтобы взять каменный сосуд, но Карстенс опередил его.
— Это останется здесь! Аборигены, находящиеся вблизи базы, не должны иметь при себе ничего лишнего.
Глазами Карстенс поискал пробку и, нигде не обнаружив ее, свернул затычку из бумаги. При этом лицо его на мгновение приобрело тупое, недоуменное выражение, как у человека, очнувшегося после тяжелого сна в совершенно незнакомом месте. Затем, словно забыв о существовании Сергея, он вместе с креслом повернулся к нему спиной, электронным ключом отпер сейф, небрежно сдвинул в сторону груду камней, сверкнувших при этом как взорвавшаяся петарда, и на освободившееся место поставил сосуд с живой водой.
— Дело сделано, — сообщил Сергей, вернувшись к Гарпагу. — Все, кажется, прошло гладко.
— Да, — сказал старик. — Гладко. Очень гладко.
— Что-то не нравится тебе?
— Я не верю в легкие победы. Любое дело имеет не только начало, но и конец. Здесь же конец не близок, и я не берусь предсказать его. Все может случиться… Ты готов к смерти?
— Не совсем. Хотелось бы еще пожить.
— Ты молод. У тебя еще могут быть дети. А мой род прервался. В этом уже почти нет сомнения. Давай договоримся: если у нас будет выбор, первым умру я.
— Откуда такие мрачные мысли? Я уверен, что все кончится хорошо. Ведь он один, а нас двое. Да и на серьезного противника он не похож. Просто псих какой-то. Ему бы сейчас хорошего врача.
— Об этом говорить рано. Мы еще не одолели голокожего. Вначале нужно сломить его силу, лишить того, что помогает ему идти путем зла.
— Что требуется от меня?
— Уйти подальше в пустыню. То, что я буду делать, нельзя наблюдать непосвященным.