На неделе зашла Паша: Федору стало лучше, он просил Ивана навестить его. В среду занятий не было, и они пошли втроем: Иван считал, что Сергей должен познакомиться с бывшим помощником.
- Должен так должен, - нехотя согласился Сергей. - Не знаю, капитан, будет ли ему приятно.
Никифоров лежал в отдельной палате. Лежал на животе, неудобно вытянув подвешенную на шнурах руку в гипсе. Худое лицо его заросло щетиной, глаза ввалились. Он встретил их приветливо, но говорил так мало и неохотно, что они вскоре заторопились.
- Погоди, Иван Трофимыч, - вдруг спохватился Федор, когда они уже подошли к дверям. - Останься на два слова, а?
Сергей и Еленка вышли, а Иван вернулся к Никифорову и сел на табурет возле его головы. Федор молчал.
- Может, лекарство какое нужно или еще что? - спросил Иван.
- Да не в этом дело, - вздохнул Федор. - Тут, понимаешь, баба моя в суд подавать надумала. Нажужжали ей, понимаешь.
- Не знаю, - сказал Иван, подумав. - Может быть, правильно.
- Да что правильно, что? - зло дернулся Федор. - Ты меры прими, понял? Она у меня дура, ей что наговорят, то она и делает. А я позора такого…
- Ты, Федя, взвесь все, - мягко перебил Иван. - Ты подумай.
- Так ведь на тебя же - в суд-то!…
- Ну и что? - Иван помолчал. - Если б я преступление совершил, тогда… И тогда было бы правильно, Федя.
- Дурак ты, капитан!… - Федор дернулся, скрипнул зубами. - Ты, это, не сердись. Не давай ты ей воли, Трофимыч. Позор выйдет. Один позор.
- Посоветоваться бы надо, Федя. С юристом.
- Не надо. Не хочу я этого. Не хочу!… Обещаешь?
- Ладно, Федя.
- Ну, затем и звал. А сейчас иди. Сестру покличь: боли, мол, начались…
В Юрьевец для консультаций приехал профессор из самой Костромы. Иван случайно узнал об этом и кинулся в больницу. Главврач, недовольно хмурясь, написал записку, предупредив, что профессор - человек занятой и вряд ли согласится ехать в такую даль. И Иван тут же решил, что уговорить заезжую знаменитость сможет только Сергей.
- Понимаешь, я две недели Сашка не видал…
- Что за вопрос, капитан! - улыбнулся помощник. - Надо - значит, надо.
Иван выправил документы на рейс, долго объяснял, как идти, куда швартоваться, где искать профессора. Потом отдал чалку и стоял на берегу, пока катер не скрылся за дальним поворотом.
Налегая на палку, он медленно взбирался по крутой тропинке к поселку. Конечно, можно было пройти до лестницы и подняться по ней, но Иван всегда ходил только здесь. Это была тропинка его детства - узкая, утоптанная до бетонной твердости: даже палка не оставляла следов. Когда-то он на одном дыхании взлетал наверх, а теперь полз с остановками, приволакивая хромую ногу.