«Как в грязи вываляли, – думала Рита, торопливо шагая по тротуару под палящими лучами солнца. – Противно! Противно! Ведь как нахваливала, в дружбе клялась: «Ритусик, даты думаешь, как я, подмечаешь все, как я, независимая, как я». Не как ты! Неправда! Мы не похожи! Мы разные в корне! Слышишь? Разные! Притворялась, ненавидела, только и ждала случая подножку подставить. Сядут сейчас с Анжелкой, та ей колы холодной нальет, и будет эта лицемерка хлебать эту колу и считать себя хорошим человеком. Справедливым и всеми обиженным. Никаких угрызений совести. Никаких сомнений. И ведь каждый подлец придумает сто оправданий своей подлости».
Рита не заметила, как пришла домой, как сняла платье и залезла под душ. Она нашла себя только когда, стоя перед зеркалом, вытиралась полотенцем. На столе, у вазы с цветами, которые принес Вадим, она увидела отцовскую кредитку. Девушка задумалась:
«Ну что ж, я простой человек. И я умею находить оправдания. Я ведь не навсегда возьму. При первой возможности верну. Вон, серьги продам и верну. Не эти только, а те, с рубинами. Я их не люблю. А все-таки я хорошенькая, – отметила, разглядывая свою фигуру. – Саня меня никогда не разлюбит. Никогда. О чем это я? А, кредитка. Мою заблокировал – хорошо. Могла бы взять у подруг, в долг… Могла, но он вмешался. Значит, сам виноват. Конечно, сам! Толкнул дочь на преступление. О, я оставлю записку! Напишу, что он пожалеет о своем поступке. Агрессор и тиран. За деньги с карточки напишу, чтобы не волновался. Пусть продаст мои любимые серьги, те дурацкие, с рубинами. Положу их на записку».
Когда Рита добралась до аэропорта, уже смеркалось. Она долго не могла сориентироваться и понять, куда же идти. Волновалась, сердце трепетало.
«Скоро, скоро я увижу ЕГО! – воображение рисовало романтическую сцену встречи: объятия, долгий, полный страсти поцелуй. – Никто и ничто меня не остановит!» – подбадривала себя девушка.
Наконец нашла нужную кассу. Отстояла очередь.
– Ваша карточка заблокирована, – с сожалением объявила кассирша.
Рита почувствовала, как кровь отхлынула от лица и по позвоночнику прокатилась волна холода. – Не может быть! – удивилась она. – Я только что сняла сто долларов. Все было хорошо, и денег хватало…
Кассирша проверила еще раз, подняла усталый взгляд на девушку, улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– Значит, только что заблокировали…
Крепко сжимая телефонную трубку, Рита возмущенно кричала:
«Это нечестно! Это гадко! А как же все твои разговоры о свободе выбора, о независимости мышления, о воспитании индивидуума?! Демагогия?! Зачем надо было врать и чему-то учить, если все равно все решают деньги. Хочешь, чтобы я такой стала? Хочешь, чтобы я любила и уважала тебя только за то, что ты властен давать или не давать?! Завтра, папа, я выйду замуж за богатого козла. Назло тебе выйду! И ты придешь ко мне, а я крикну: «Гоните вон этого старика. У него денег меньше чем у меня, а других причин терпеть его рядом – нет!» Переубеди меня, папа! Переубеди любовью! Но только не деньгами! Это гадко! Гадко! Гадко!.. Я не слушаю?.. Нельзя загонять в угол, а потом делать вид, что у человека есть выбор… Это не разговор равных, папа!.. Это разговор господина и раба!.. А ты меня?.. А ты меня?.. Не передумала!.. Да, права!.. Я выслушаю! Да! Разблокируешь карточку, я перезвоню, и у тебя будет полчаса, чтобы меня переубедить… Нет, сейчас слушать не хочу… Хочу говорить на равных… Да, если ты не трус… Как знаешь! Я не приду. Я буду здесь жить!.. Я хочу надеяться… Буду проверять каждые полчаса… Вот как!.. Я сказала!.. Все? Отлично!..»