Ухмылка с лица Михаила тут же испарилась. Он посмотрел на Алана волчьим взглядом и демонстративно отряхнул руки, так, что крошки фисташек полетели на пол. Потом подошел к столу, уперся в него ладонями и подался корпусом к Алану:
- Гражданин Петров, а вот борзеть не надо, тогда и мы, возможно, будем предельно вежливы.
- Ну что Вы, даже и в мыслях не было, - съязвил Алан. - А как там поживает Дмитрий Иванович? - поинтересовался он о здоровье одного ему хорошо знакомого подполковника МВД. - Он в курсе того, как его подчиненные разговаривают с законопослушными гражданами?
- А ты тут связями своими нам не тыкай, - начал злиться и опер.
- Миш, хватит без дела языками чесать, - одернул его Глеб. - Фотку давай.
Продолжая смотреть на Алана волком, Михаил вытащил из внутреннего кармана листок, на котором была распечатана фотография, и положил на стол.
- Вам знакома эта девушка? Некая Светлана Лямцева.
Алан посмотрел на фото и протянул её Стасу:
- Это одна из танцовщиц моего клуба. А в чем дело?
- Она сейчас здесь?
- Да, - ответил Стас. - В общем зале танцует.
- Пошли, - сказал Глеб, поднимаясь из кресла.
Оказалось, девушка была свидетельницей какого-то недавнего происшествия, и операм срочно требовалось ее опросить. Алан не стал вникать в подробности, только по-тихому спросил у Светы, нужна ли ей его помощь. Сказав, что при необходимости позвонит, девушка ушла с операми.
Вернувшись к себе в кабинет, Алан первым делом плеснул в стакан виски. Черт бы побрал весь этот день. В таком темпе проходили все вечера и ночи Алана - встречи, разговоры, проблемы, постоянная суета и редкие минуты покоя. Порой ему это даже нравилось, а иногда выводило из себя. Сегодня же выводило, кажется, все, начиная с того, что присутствие в клубе Евы, и именно на рабочем месте, его слишком сильно нервировало. Мало того, что она постоянно попадает в неприятности, так еще и сама является одной большой и взрывоопасной неприятностью, и при этом далеко не чужой ему.
"Сколько она стоит?" - вспомнился ему вопрос, который в отношении нее показался грязным и неуместным. Как вообще можно такое спрашивать по отношению к ней? Да только, как иначе? Ева сама выбрала эту профессию, которая не имела четких рамок, и где мысли, желания и фантазии у людей были порочные, откровенные и самые низкие. Но что уж говорить о других, когда Алан был хорош и сам. Иногда Ева вынуждала поступать с ней так жестко, как ему совсем бы не хотелось. Но он прекрасно понимал, что стоит дать слабину, и она пойдет дальше, пока не завладеет ситуацией или не добьется своего.