Автор обращает внимание на то, что в ряде случаев у взрослых лиц с РПТСР, последнее не распознается, и они диагностируются как страдающие ПЛР. По мнению Дж. Хермана [23], в настоящее время такая диагностика имеет отрицательные последствия, т. к., с одной стороны, не проводится коррекция РПТСР, с другой — ярлык ПЛР носит стигматизационный радикал, придавая оттенок невозможности эффективной терапии. На это же указывает И. Ялом (I. Yalom) [60]: слово программный «вызывает ужас в сердце ищущего комфорта психиатра среднего возраста».
В контексте возникающей проблемы, очевидно, необходимо проведение дополнительных исследований в направлении установления признаков, позволяющих более четкое ограничение ПЛР и РПТСР, с возможностью выделения отдельной формы, связанной с ранними стрессовыми воздействиями личностной деформации. Последняя является базисным трудно обратимым расстройством, на основе которого могут сравнительно легко возникать другие, кратковременные и обратимые психические нарушения (депрессия, тревога, обсессивно-компульсивные расстройства, диссоциации). Специального внимания требуют ситуации, когда на фоне РПТСР индивидуум в более позднем возрасте подвергается тяжелой психической травме, по своей интенсивности достаточной для развития ПТСР. В этих случаях развивающееся нарушение имеет особую неблагоприятную динамику.
В то же время соотношение между симптомами РПТСР и ПЛР представляется возможным рассматривать в другой плоскости — выделения субтипа ПЛР, сформировавшегося на фоне последствий ранней тяжелой психической травмы.
Близкая точка зрения высказывалась Дж. Херманом и соавт. (J. Herman et al.) [21, 22] в более ранних работах (1989) до опубликования монографии «Травма и выздоровление» [23] (Trauma and recovery, 1977). Авторы утверждали, что ПЛР может быть прослежено непосредственно до травмирующих событий в детстве. В качестве обоснования приводились самоотчеты пациентов. Дж. Херман и И. Шатров [21] в еще более раннем исследовании 53 жертв инцеста обнаружили, что трое из четырех пострадавших были способны подтвердить правильность своих воспоминаний дополнительными доказательствами.
Наблюдая особенности РПТСР у подростков и пациенток/пациентов молодого возраста в процессе проведения психоаналитической терапии, мы пришли к заключению о наличии у них тенденции к возникновению чрезвычайно интенсивных эмоциональных реакций во время переноса. Эти реакции были связаны с вторжением в сознание эпизодов ситуаций травмы, проецировались черты агрессора из прошлого, а в воображении пациенток/пациентов всплывал параллельно образ реального агрессора, который присутствовал во время терапии в качестве угрожающей, запрещающей что-либо рассказывать о ситуациях насилия, фигуры.