— Что обсуждаем, парни? — Громогласый здоровяк Фридрих, как всегда сразу в лоб. — Про Россию небось, а?
— Да все наши только об этом и говорят, — Вставил свою реплику и наш местный еврей Мартин. — Сгоняем туда и обратно. Говорят русские все отступают, а догнать их не могут. Территория огромная, да еще и лес сплошной, да болота. Ни дорог, ни прочих коммуникаций.
— Я уж думал, что русских давно разбили, а тут такая новость, — Фридрих продолжал гудеть чуть ли не в ухо. — Ну ничего, мы их быстро загоним в Сибирь, где им и место.
— Говорят, наша часть очень хорошо себя зарекомендовало себя, здесь. Потому и решили отправить нас, как самых опытных, — Снова заговорил мой друг, Штефан, обращаясь больше ко мне, чем к Фридриху и Мартину. — А ты что думаешь, Курт? Ты ведь ничего еще не сказал по этому поводу. Переварить все никак не можешь?
— Даже и не знаю что сказать-то. Я особо ничего не знаю о России. Знаю только что этим летом мы заставили их серьезно отступать вглубь страны. И еще у русских нехватка боеприпасов, и проблема со снабжением.
— Да этого и достаточно. Дадим им как следует прикурить, — Фридрих встал чуть ли не вплотную ко мне. — Все лучше чем здесь прозябать в ожидании. Оно действует мне на нервы.
— Думаю, ты единственный кому не нравится затишье между боями, — Штефан был прав. — Все только и думают чтобы оно не кончалось, а тебе действует на нервы.
— У нас война вообще-то, если вы не в курсе, парни.
— Думаю это не повод стремиться умирать.
— Да я разве говорит о том, что надо нарываться на смерть?
— Ладно, парни, вы продолжайте, а я пойду, — Что-либо сказать по поводу нашего нового назначения я пока не мог. — Мне надо передохнуть. Потом увидимся.
— Смотри как бы мы без тебя не уехали, пока отдыхаешь.
Предмет не действовал видимо на них так, как на меня. Не опустошал изнутри. Мы бились с ними вместе уже давно, и не раз шли на окопы бок о бок. И я применял своего кабана. Он ведь действовал своей силой не только на меня, но и на всех окружающих, заражая яростью и стремлением убивать. Но когда я снимал с себя предмет, они возвращались в норму, и считали что это всего лишь инстинкт выживания. Они просто безжалостно убивали, а потом снова становились людьми. В отличии от меня. Зверь начинал пробуждаться во мне по мельчайшему поводу. Даже когда я всего лишь злился. Поэтому-то я и перестал носить его постоянно, используя все реже. Все же он не раз спасал мне жизнь, и как знать, может именно благодаря ему многие люди еще живы. Правда многие благодаря ему уже мертвы. В том числе и от моей руки.