— Я узнал, что вы, Парсонс, обладаете уникальными способностями. Вы можете менять внешность людей и даже устранять врожденные отклонения и уродства.
— Вполне… и я…
Стеног не дал ему договорить.
— Я просмотрел имеющиеся в наших архивах документы по вашей эпохе. С точки зрения терминологии ясно все. Мне ясны ваши функции, но совершенно непонятна идеология. Какой смысл в лечении людей? — он принялся ходить по комнате. — Эта девушка, Икара, она должна была умереть. А вы лишили ее этой возможности и сохранили ей жизнь. Неужели в ваше время это считалось естественным и официально санкционировалось?
— Неужели ваша профессия была уважаемой? — спросил один из присутствовавших.
Стеног, не обращая внимания на эту реплику, продолжал.
— Я не верю, что общество могло одобрять подобную практику. Наверняка вы член какой–то секты, занимающейся лечением друг друга.
— То, что вы говорите, полная ерунда, — Парсонсу надоело слушать этот бред, — медицина — одна из самых почетных наук, а профессия врача всегда пользовалась уважением.
Присутствующие, казалось, пришли в полное смятение.
— Это отклонение от нормы! — крикнул, не в силах сдержать свой гнев, Стеног, — нельзя допускать лечение людей, никто не имеет право искусственно продлевать жизнь другого человека!
— Не удивительно, что их общество было подавлено! — в тон ему воскликнула некая молодая особа, — меня поражает, что оно еще так долго держалось.
Стеног покачал головой.
— Это все доказывает, что культурные формации изменяются почти бесконечно. Мысль о том, что такое общество вообще могло как–то существовать даже не укладывается в сознании. Хотя приходится смириться с мыслью, что эта эпоха была, и только благодаря техническому прогрессу, осталась позади. Ясно одно, перед нами не сумасшедший. Я могу поверить, что в свое время он был уважаемым человеком, а его профессия была весьма престижной.
— С интеллектуальной точки зрения, я это могу понять, — капризным тоном заявила его собеседница, — однако с эмоциональной — никогда!
Лицо Стенога исказилось болезненной гримасой.
— Интересная деталь, Парсонс. Ваши ученые мужи посвящали себя работам по сокращению рождаемости. Кажется было такое понятие — противозачаточные средства: химические и механические, препятствующие образованию зигот в фаллопиевой трубе.
— Дело в том, что мы…
— Расмор! — вдруг завопила женщина, сидевшая в углу дивана. Лицо ее побелело от негодования.
Парсонс вздрогнул от неожиданности. Это слово ему ничего не говорило, но за ним явно чувствовалась угроза.
— Вы припоминаете, — как ни в чем ни бывало продолжал Стеног, — какой был средний возраст людей в вашу эпоху?