– И что же это за человек?
– Нового типа, мы таких еще не видели.
Я буду сидеть за столом, сказал себе Фут, ждать и надеяться, что мне позвонит по видеофону этот отвратительный, жирный паук Стэнтон Броз. Он скорбным голосом сообщит мне, что один из самых главных йенсенистов из его ближайшего окружения был отправлен на тот свет. И причем не варварским и жестоким методом, а, как они выражаются, самым цивилизованным способом. И когда он мне позвонит, я возьму себе двухнедельный отпуск и славно проведу время.
Он уже приготовился к этому звонку. Он ждал его. На его старомодных карманных часах стрелки показывали девять часов утра по лондонскому времени. И он по–своему уже начал отмечать торжество: взял крошечную понюшку табака, высококлассного нюхательного табака марки «отборный табак миссис Клуни» и хорошенько, обеими ноздрями, вдохнул его.
***
В фойе нью–йоркского Агентства не было видно ни одной живой души, и Джозеф Адамс прошмыгнул в кабину общественного видеофона. Он плотно закрыл дверь и запихнул в автомат металлическую монету.
– Кейптаун, пожалуйста. Виллу Луиса Рансибла. — Он дрожал так сильно, что ему едва удавалось удержать трубку возле уха.
– Семь долларов за первые, — сказал оператор. Это был железка очень расторопный и приветливый.
– Ладно. — Он быстро бросил в щель пятерку и еще две монеты. Затем, когда его соединили, Адамс быстрым, судорожным, но точным движением закрыл экран носовым платком — он исключил видеосвязь, оставив только звуковую.
Он услышал женский голос:
– Говорит мисс Ломбард, секретарша мистера Рансибла. Кто звонит?
Будьте любезны назвать свое имя.
Джозеф Адамс заговорил с ней хриплым голосом. Ему даже не пришлось преднамеренно изменять голос, чтобы сделать его неузнаваемым. Это получилось само собой, — У меня экстренная информация лично для мистера Рансибла.
– Кто это? Будьте любезны…
– Я не могу, — прорычал Адамс. — Линию могут прослушивать. Могут…
– Но что это, сэр? Говорите, говорите! Изображения вообще нет. Не могли бы вы воспользоваться более исправным видеофоном?
– Прощайте, — сказал Адамс. Я не могу рисковать, подумал он в отчаянии.
– Я вас соединяю, сэр, если вы подождете буквально…
Он опустил трубку.
Схватив свой платок, пошатываясь, он вышел из кабины видеофона. Он чуть не сделал это. Он пытался. Я и в самом деле пытался, сказал он себе.
Я был близок к успеху.
А может быть, отправить телеграмму? По специальной, моментальной линии связи? Анонимно, а буквы вырезать из газеты?
Нет, подумал он, не смогу. Вам придется меня извинить, мистер Рансибл. Цепи слишком сильны. И связи. Они слишком старые и прочные. Они проросли во мне и стали частью меня, они живут во мне. Целую жизнь. И сейчас и в будущем.