Купец плюнул в стол, уходя вон, в ярости затопал по скрипучему полу. На выходе хлопнул дверью, отчего вздрогнули стены. Приказчик ошалело, не веря, что остался цел, смотрел на светлые штаны, на расползающееся в подоле мокрое пятно.
Купец же зашагал прочь от конторы.
– Савелий Никитич? – окликнул его самый молодой и бойкий из пятерых купцов, которые мрачно обсуждали у причалов необычное поведение раньше всегда надёжного посредника. Отделившись от товарищей, он скорым шагом и перебежками нагнал кряжистого тёмноволосого купца, больше чем когда-либо похожего на заматерелого лесного зверя, неизвестно с какой целью направляющегося к городской улице.
– Савелий Никитич! – догнавший приспособился к его тяжёлой походке. – Тебе он тоже не хочет платить? – Не получив ответа, ничуть не смутившись, продолжил: – Мы тут подумали, решили. Вряд ли свой брат купец, пусть и швед, задурит и подстроит такую подлость. Приказали ему, не иначе. Как считаешь?
– Чухна приблудная, – медведем проворчал хмурый Савелий Никитич. – Мой дед крепость строил, а я под их дудку играй?
Он сплюнул под ноги, как будто там строил ему рожи упомянутый чухонец, и на ходу наступил на плевок, раздавил его в пятно. Молодой купец сообразил, что толку от него сейчас не добьётся, и отстал, повернул назад, к причалам, где купеческое товарищество не подпускали ни к складам, ни к судам и где завидно кипела работа по погрузке в нутро каждого из боевых кораблей подвозимых к ним припасов.
Возвращаясь улицами к большому гостиному двору, в котором останавливались все русские купцы, Савелий Никитич постепенно успокаивался, отходил лицом и настроением. Он удивился, как быстро очутился в подворье. Замедлив шаги в столовом помещении каменного двухъярусного дома, он поднялся к своей спальной комнате, где от него шарахнулся половой, который принёс начищенные жиром сапоги. Купец хмуро закрыл за собой дверь на засов и пнул жёсткий стул, и тот шумно отлетел в угол.
– Ивашка! – крикнул он в спальню, в три шага подходя к ней. Замер на пороге и рявкнул от неожиданности: – Что за леший?
За обращёнными к востоку окнами подступали сумерки, и он притих, перекрестился на икону в дальнем тёмном углу спальни, под которой на широкой лавке свободно, чёртом сидел странный незнакомец в чёрном одеянии и с личиной на голове, с тёмной бездонностью зрачков в глазных прорезях. Купец зажмурился, с замиранием сердца приоткрыл веки, но незнакомец не исчез.
– Савелий Никитич, – как ни в чём не бывало, незнакомец поднялся с лавки. Из кармана внутри камзола вынул свиток письма, сорвал печать, положил на стол у открытого для проветривания окна. – Прочтите. Это расписка от надёжного человека.