Алое мерцание лениво играло на серой ряби полноводной вблизи своего устья реки, когда капитан Лёвенхаупт в одеянии пастора проходил бревенчатым настилом мимо военных кораблей, как будто огромные сторожевые псы, привязанных толстыми канатами к причальным балкам. Он направлялся к самому дальнему, который прибыл туда за три дня до этого вечера. Приблизившись к нему, он с нарочитой небрежностью осмотрелся, не заметил ничего подозрительного и по скрипучему трапу быстро поднялся на палубу. Дежурный офицер пристально глянул в его лицо, не сказал ни слова, пропустил к высокой кормовой надстройке.
Как крыса в норе, шустро скрывшись за дверью надстройки, Лёвенхаупт оказался в освещённом подвесным светильником узком проходе. Увидел нужную дверцу слева прохода и предупредительно, одними пальцами постучал. И сразу же был впущен переступить через порог навстречу обращённому к реке оконцу, через которое в гостевую каюту проникали отсветы зарева западного небосвода, чтобы рассеиваться в её недавно проветренном воздухе. Каюта была небольшой, но изысканно обставленной удобной мебелью. На боковых стенах висели картины французской школы в золочёных рамках, с ними соседствовал навесной шкафчик из красного дерева. В этой каюте Лёвенхаупта ждали.
– Капитан Лёвенхаупт! – вытягиваясь, громко объявил он о своём приходе.
Пресыщенный жизнью и скучающий от отсутствия новизны впечатлений, ещё крепкий, с редкой сединой в каштановых волосах мужчина лет пятидесяти, в дорогой красочной одежде придворного советника и знатного вельможи короля, поморщился, опустился на прибитый к полу мягкий диван и, будто изучал, бегло осмотрел капитана проницательными, умными глазами.
– Хорошо, что не Ослиная голова, – пробормотал он себе под нос, на свой лад обыграв "львиноголовую" фамилию капитана. И громко, приветливо полюбопытствовал: – Так что там произошло?
– В доме губернатора мы не смогли его схватить, – доложил Лёвенхаупт.
Сановник опять поморщился, то ли от неприятного известия, то ли от громкого чеканного голоса капитана, нелепого у человека в пасторском одеянии.
– Трое ранено, у одного выбиты зубы, – насмешливо поздравил он докладчика. – Кроме того – и это самое неприятное, граф Делагади справедливо требует от правительства возмещения ущерба за тот разгром, которому подвергся его дом. Он прав. Правительство должно расплачиваться за просчёты своих офицеров.
– Кто же ожидал, что этот шпион так ловок? – попытался возражать Лёвенхаупт, пожимая широкими плечами.
Но столичная шишка небрежно остановил его властным жестом правой руки.