– Ой ли? – она с сомнением прищурилась, испытующе глядя на Лаврова. – Говорите, Дьелене только лишь в бубен поколотила – и на этом все? Эта шаманочка-то, говорят, женщина и одинокая, и собой неплохая… Хм-м-м… А сам-то?! Только о ней заговорил – глазки-то вон как заблестели! Да ладно, шучу я… Слава богу! Я очень рада, что хоть так, хоть эдак, но болезнь от вас ушла.
Поскольку заранее было ясно, что этим днем им в любом случае не уехать, академик Дёмин после обеда созвонился с Иваном Трофимовичем и попросил его подъехать так, чтобы утром членам экспедиции можно было отправиться в Барнаул. Тот, не мудрствуя лукаво, примчался в Нижний Уймон этим же днем, когда окрестности села уже окутала ночная тьма. Его появление было встречено дружным хором восторженных междометий. Наверное, именно так потерпевшие кораблекрушение встречают судно, пришедшее им на выручку.
Последняя ночь в горах Алтая прошла спокойно, словно природа во время последнего штормового ливня, растратив все свое буйство, теперь и сама решила как следует отдохнуть. А ранним утром, когда «археобанда» уже начала умываться и прихорашиваться, перед общежитием появился какой-то молодой алтаец с исхудавшим, изможденным лицом, который приехал на резвом гнедом коньке. Кисть его левой руки была обмотана цветастой тряпкой. Лишь увидев его, Лавров сразу же понял, кто пожаловал к ним в гости. Это действительно был настоящий Мукулаш.
Гость рассказал, что уже около полутора недель какие-то люди, похожие на китайцев, держали его в пещере, завалив вход большими камнями. Все эти дни он постоянно видел своих тюремщиков через небольшую дыру, оставленную ими у самого верха, через которую раз в сутки ему передавали кусок хлеба да два раза в сутки по стакану воды. А прошлой ночью они куда-то внезапно исчезли.
И тогда Мукулаш, с самого начала мечтавший освободиться, начал разваливать каменный бугор, который не позволял ему выбраться из пещеры. Обессиленному голодом и жаждой было нелегко сдвинуть глыбы, которые нагромоздили одна на другую несколько нехилых мужчин. Но воля к жизни оказалась сильнее физической немощи, и пленник ближе к утру сумел выбраться на свободу. В свое село он смог вернуться лишь после полудня. Отлежавшись и придя в себя, Мукулаш узнал, что археологи, у которых проводником был его дядя, уже собираются уезжать в Москву. Поэтому, взяв у соседа коня, еще затемно поспешил в Нижний Уймон.
Известие о том, что Темекея нет в живых, его племянника очень огорчило. Выяснив в деталях, где именно захоронены Темекей и Бануш, Мукулаш отправился к родственникам за лошадьми своего дяди. А археологи, загрузившись в автобус, с песнями и радостным галдежом покатили восвояси, махая из окна руками сельчанам, вышедшим их проводить.