Разбредясь по отведенным номерам, большая часть членов экспедиции продолжила начатое в автобусе дело – завалилась спать, поскольку все были измотаны более чем двухсуточной болтанкой в вагоне. В числе немногих, кто остался на ногах, оказались и сам академик, человек спартанской закалки, и Андрей Лавров, рассудивший, что отоспаться еще успеет, а пока что лучше как следует увидеть Барнаул хотя бы сейчас – в прежнее время по понятным причинам ему было не до экскурсий.
Они с Дёминым отправились позавтракать в гостиничный ресторан, который с учетом ранней утренней поры работал в режиме обычной столовой. Получив на раздаче, скорее всего, разогретый суп-харчо вечерней варки, антрекоты и кофе, они набросились на еду с аппетитом завзятых чревоугодников. Впрочем, это было объяснимо – дорожная сухомятка надоела, как выразился Петр Михайлович, «до коликов».
Не по годам зоркий и подвижный академик, энергично орудуя ложкой, в процессе поглощения первого блюда, которое с дороги путешественникам показалось даром богов, тем не менее ухитрился приметить краем глаза молодую, пригожую барнаульчанку, собиравшую со столов посуду. Проходя мимо их столика, девушка с интересом посмотрела на ранних посетителей, задержав свой взгляд на том, что помоложе.
– Хм… – многозначительно обронил Дёмин, кивнув в ее сторону. – Тебя уже и здесь успели заметить. Ишь, как снайперски стреляет в твою сторону! Кстати, а Ларису перед выгрузкой из вагона не видел?
– Нет… – совершенно нейтрально ответил Лавров, не отрываясь от еды. – Вы же помните, что, когда выходили, дверь открывала ее напарница. Да, собственно говоря, какое могло иметь значение, видел я ее или нет? Между нами ничего не было, да и быть не могло. Мы расстались с ней так же, как и с любым другим членом поездной бригады. И если у нее, предположим, на меня были какие-то виды, то теперь это вообще можно отнести к категории мимолетных, уже забытых симпатий. Как кто-то сказал, мы странно встретились и странно разошлись…
Перейдя ко второму блюду, Лавров чисто механически отметил в памяти, что за время их пребывания в ресторане зал покинули двое типичных европейцев и появились трое молодых людей восточного этнотипа.
– Судя по твоему – уж извини старого зануду за прямоту – многословию, она все равно каким-то краем тебя зацепила. – Петр Михайлович усмехнулся. – Я почему упомянул о Ларисе? Мне нужно было оценить твою реакцию. Если бы ты остался к ней абсолютно индифферентен, то, возможно, спросил бы даже: а кто это такая? Но ты отреагировал несколько иначе, и поэтому я выполняю просьбу этой девушки. Вот, возьми.