– Женя, сиди! – Андрей пружинисто поднялся на ноги. – Оружие держи наготове.
Придерживаясь тени, он быстро направился в сторону лошадей. Оставшись один, Женька смотрел вслед Батяне, мысленно дивясь наблюдательности командира. Как ни верти, а тот безошибочно угадал настроение своего подчиненного. У Женьки и в самом деле было романтическое настроение.
Случилось это в момент перевязки. Усадив парня рядом с костром на камень, все еще хранящий тепло солнечного жара, Анна Леонидовна в красноватом свете языков пламени принялась обрабатывать его рану. К счастью, она и в самом деле оказалась незначительной – пуля по касательной прошла под кожей, лишь немного затронув мышцу. И только тут Женька вдруг обнаружил, что эта неулыба Анна Леонидовна – не такая уж и неулыбчивая, не такая уж и строгая особа, какую он уже привык в ней видеть. Одетая в цветастый домашний халат и с распущенными волосами, в переменчивых бликах костра Анна Леонидовна вдруг предстала перед ним в ином свете – необычайно обаятельной и даже изысканно-красивой.
Ее тонкие пальцы, сноровисто работающие тампонами с перекисью водорода и раствором фурацилина, казалось, одним лишь этим прикосновением снимали всякую боль и ломоту с травмированной мышцы. Бинтуя предплечье Жени, Анна Леонидовна случайно поймала его взгляд и встревоженно поинтересовалась:
– Больно? Может быть, я слишком туго?..
Вдохнув острый запах лекарств, смешанный с едва уловимым ароматом духов, Женька категорично мотнул головой:
– Нет, все замечательно… – И, не выдержав напора внутренних настроений, добавил: – У вас чудесные руки. Они лечат уже тем, что прикасаются к ране. Я сейчас вообще почти ничего не чувствую. Как будто там ничего и нет.
– Ну, – с запозданием поспешив надеть на лицо маску чопорности, Анна Леонидовна деловито резюмировала: – Как говорится, плох тот врач, после разговора с которым его пациенту не стало легче. Ну, вот и все. Через сутки повязку поменяем. Если вдруг появится ломота, дергающая боль – немедленно сообщите.
– Хорошо, спасибо! – Женька признательно улыбнулся. – Вы замечательный доктор. А еще вы очень красивая женщина.
– Гм… – От услышанного Анна Леонидовна несколько даже оторопела, но поспешила взять себя в руки. – Знаете, юноша, если бы этот комплимент прозвучал четверть века назад, я бы восприняла его… Ну… соответственно своему тогдашнему возрасту. А имея сына, который вам доводится ровесником, могу лишь только знать и помнить, что это – увы! – комплимент, а не констатация факта. Спокойной ночи!
Стройная и статная, в лунном свете она легкой походкой зашагала к своей палатке, рядом с которой обитательницы соседней – Катя, Светуська и Ритуська, до крайности растревоженные событиями сегодняшней ночи – всего несколько минут назад погасили фонарик и легли спать. Проводив Анну Леонидовну взглядом, Женька задумался о несправедливости мироустройства, которое поступило самым свинским образом, не дав ему жизнь лет на двадцать раньше или ей – лет на двадцать позже…