– А я, по-твоему, кто? – Глаза подполковника сузились. – А, Прохор?
– Ну, вы-то свой парень… вас и ментом не назовешь, чисто босс…
– Знаешь, – Старостин, улыбаясь, снова поднял бокал, – когда ты пришел ко мне со своим идиотским планом, я подумал, что ты можешь пригодиться… Ученик Трофимова, подающий надежды… А кого в итоге вижу? Пьянь и конченого барана, не способного логически мыслить. Ты мне не нужен… – Прохор, слушая, не замечал, как сзади медленно надвигается тень. – Дальше я справлюсь сам…
Парень в камуфляжной форме накинул ему на горло удавку. Глаза вылезли из орбит, Прохор страшно захрипел, пытаясь вырваться, – пинком откинул стол, ноги заелозили, сминая ковровую дорожку балкона, руки судорожно скребли шею… Через минуту затих. Старостин с отвращением смотрел на вывалившийся наружу язык.
– Что с ним делать? – «Камуфляж» убрал шнур в карман.
– В холодильник убери! – Подполковника раздражала тупость подчиненных. – Избавиться, конечно! Чем быстрее и надежнее, тем лучше!
– Понял.
Парень взял тело за ноги и потащил к выходу. Старостин, качая головой, налил новую порцию, снова устроился в кресле – специально построил особняк в заповеднике – природа, отличный вид с балкона…
– Станислав Хабаров, – он улыбнулся, чокаясь бокалом с воображаемым собеседником, – добро пожаловать на борт!
Темная, плохо освещенная улица, залитая грязью после дождя, в сравнении с изолятором показалась Стасу райским местечком. Он подставил лицо под мелкие капли, щурился, вдыхал полной грудью воздух… Невозможно оценить всю прелесть свободы, не лишившись ее – пусть и на короткое время.
Маршрутчик – веселый черноволосый парень – подпевал магнитоле, отбивая такт рукой. Помимо него и Хабарова, в машине никого: поздно, дождь, люди давно отдыхают дома, укутавшись в пледы и заварив горячего чаю. За окном плывет ночной город: огни реклам, пьяный смех, блеск глаз в подворотнях и арках… Одновременно притягательное и опасное время – будто прячется во тьме неизвестное приключение, которое, быть может, убьет или одарит…
– Эй, приехали! – водитель слегка толкнул задремавшего пассажира. – Конечная.
Стас расплатился и пошел к дому. Дождик кончился, оставив после себя широкие лужи и быстрые ручейки городской грязи – смесь моторных масел, сигаретных пачек и использованных презервативов. Хабаров с брезгливым интересом разглядывал заваленную мусором пешеходную дорожку и понимал: пропади люди внезапно, все до единого, вот это – единственное, что останется после них. Забудется все хорошее, что они делали, рухнут небоскребы и превратятся в пыль шедевры – вечным памятником человеческой расе окажется использованный «баян» с остатками крови да чемодан купюр, надежно упрятанный в метровой толще земли.