– Я думаю, это моя вина. И ее беда. Она, вы только не подумайте, что я хвастаюсь, сошла с ума от любви ко мне.
Усмехнулся он при этом всё-таки самодовольно – это увидели и Андер, и Томочка.
– Мы встречались, но недолго и нечасто. Всё, что я мог ей предложить, Изу не устраивало – ей было слишком мало. Она думала, я жалею для нее времени и сил, но связывать с ней жизнь… я не смог бы. Она как водоворот. Забирала всё, что видит.
– А вы правда похожи на молодого Питера Гэбриэла, – некстати сказала Томочка. – Но вначале-то вы ей писали? И звали ласточкой? И подарили часы?
Мужчина грустно посмотрел на Томочку:
– Конечно, писал. А потом она уже писала себе сама и отправляла копии этих писем мне. И я не могу больше это терпеть, тем более что у меня появились серьезные отношения. Приходится всё объяснять.
– Можно было просто сменить телефон и адрес, – сказал Сеня Андер.
– Если честно, я тоже был в какой-то степени зависим от этих писем и от ее любви, от самой Элоизы. Я и боялся этих писем, и хотел их. А потом один мой друг-психиатр объяснил, что девушка просто сошла с ума. Она правда верит в то, что это я ей пишу, – но если будет просветление и она поймет, что на самом деле это не так… Я бы хотел, чтобы рядом с ней в такой момент были друзья. Поэтому и нашел вас.
– Иза сейчас в Греции. Путешествует, – сообщила Томочка. – А вы знаете что, вы напишите ей от себя, сами!
– Не буду, – сказал мужчина. – Слишком опасно. И потом, она молчит уже двенадцать часов. Такого прежде не было – просто замолчала, и всё.
Сеня Андер с Бакстом проводили домой Томочку. Сеня шел и думал о том, что Томочка – красивая. И что это черно-белое платье ей так идет. Томочка думала только про Изу – позвонила, но ответил ей осторожный мужской голос:
– Элла?
Люди рождаются и умирают каждый день. Известные и неизвестные, прославленные и никому не нужные, любимые и брошенные – для каждого припасена своя дата, время и год. Элоиза родилась в один день с Эдгаром По и Дженис Джоплин. В день, когда родился Абеляр, она встретила свою любовь. В день, когда умерли Лойола и Ференц Лист, она ее потеряла – в море, в автобусе, на теплоходе, по пути из пункта «Всё» в пункт «Ничего».
Иза стояла в главном храме Уранополя – он был как кустарный сундук, оклеенный изнутри открытками. У иконы Божией Матери стекло покрыто мутными губными отпечатками. Внизу висели «благодарности» – изображения рук, ног, голов, ушей, всего, что успела исцелить эта икона. Вышел священник в серой рясе, в руке его звенели ключи. Он ждал, пока туристка уйдет, был час обеда. Иза растерялась, хотела спросить о чём-то, но вместо этого вышла прочь, рухнула с порога в липкую жару.