— Помогите мне намотать эту штуку — сама я не справлюсь.
Ей вспоминалась ее первая свадьба и брачная ночь, когда кхал Дрого лишил ее невинности под незнакомыми звездами. Как боялась она тогда и как была взбудоражена. С Гиздаром такого не повторится. Она уже не девочка, и он не ее солнце и звезды.
— Резнак и Скахаз просят оказать им честь сопровождать ваше величество в Храм Благодати, — доложила Миссандея. — Резнак уже заказал паланкин.
Миэринцы редко ездили верхом в стенах города, предпочитая передвигаться в носилках и креслах на плечах у рабов. «Лошади гадят на улице, — сказал Дени кто-то из Цхаков, — а рабы нет». Она освободила рабов, но носилки и кресла все так же загромождали улицы, и ни одно из этих сооружений не летало по воздуху волшебным путем.
— Слишком жарко для носилок — оседлайте мне Серебрянку. Не хочу ехать к моему лорду-мужу на спинах носильщиков.
— Ваша слуга сожалеет, но в токаре нельзя ездить верхом…
Миссандея была права, как почти во всех случаях. Дени скорчила рожицу.
— Как скажешь, но только не в паланкине. Я задохнусь за этими драпировками. Скажи, чтобы приготовили кресло. — Если без длинных ушей дело никак не обходится, пусть ее видят все кролики до единого.
Резнак и Скахаз пали на колени, узрев сходящую к ним королеву.
— Ваше великолепие так блистает, что ослепит каждого, кто осмелится посмотреть, — сказал сенешаль, одетый в багровый токар с золотой бахромой. — Гиздар зо Лорак — счастливейший из мужчин, а ваша блистательность, если мне будет дозволено так сказать, счастливейшая из женщин. Ваш брак воистину спасет этот город.
— Мы будем молиться об этом. Хочу увидеть, как мои оливковые деревца принесут плоды. — Что в сравнении с этим постылые поцелуи Гиздара? Она не просто женщина, она королева.
— Народу сегодня будет — что мух, — посетовал Скахаз в черной короткой юбке, рельефном панцире, с шлемом в виде змеиной головы на сгибе руки.
— С твоими Бронзовыми Бестиями никакие мухи мне не страшны.
На нижнем ярусе пирамиды было, как всегда, сумрачно, прохладно и тихо: стены тридцатифутовой толщины глушили уличный шум и не пропускали жару. Под воротами собирался эскорт. Лошади, мулы и ослы помещались в западных стенах, три слона, доставшиеся Дени вместе с пирамидой, — в восточных. Эти гиганты с подпиленными позолоченными бивнями и грустными глазами напоминали ей безволосых мамонтов.
Силач Бельвас ел виноград, сир Барристан ждал, когда оседлают его серого в яблоках скакуна. Трое дорнийцев прервали разговор с ним, когда королева вышла. Принц преклонил колено.