Дейдра… она значила для меня больше, чем вся остальная семья, вместе взятая. Нехорошо, наверное, но что было — то было, и ничего уж тут не попишешь. Сколько раз мне хотелось, чтобы Дейдра не была мне сестрой!.. Только реальность приходится принимать такой, какая она есть; постепенно я смирился с ситуацией. Мои чувства не изменились и никогда не изменятся, однако… А теперь ее нет, и эта мысль ужасала меня больше, чем грядущее уничтожение мира.
И все же нужно посмотреть, что там сейчас происходит. С исчезновением Камня надежды наши пошли прахом. И все же… Я попытался почувствовать его присутствие, где бы он ни был, но успеха не добился. Я попытался сесть, чтобы посмотреть, насколько приблизилась война Хаоса, но кто-то толкнул меня в плечо, снова уложил на спину.
— Отдохни, Корвин. — Голос принадлежал Рэндому. — Ты совсем вымотался, словно только что прополз сквозь ад на карачках. Ничего ты сейчас не сделаешь, так что и не трепыхайся!
— А при чем тут состояние моего здоровья? — разумно возразил разумный Корвин. — Очень скоро оно не будет иметь ровно никакого значения.
Я снова попробовал сесть. На этот раз рука Рэндома не стала мне мешать, а, наоборот, помогла.
— Хорошо, хорошо, — сказал он. — Только тут и смотреть-то, правду говоря, не на что.
В общем, он был прав. Битва фактически закончилась, остались только немногие очаги сопротивления; очаги быстро окружали, а сопротивляющихся либо убивали, либо брали в плен. Все — и разгромленный противник, и победоносные войска Амбера — двигались в нашу сторону, дружно отступая от неумолимой волны, накатившейся уже на дальний край поля. Скоро эти высоты заполнятся уцелевшими воинами обеих армий.
Я взглянул назад. Со стороны темной цитадели не двигалось никаких новых сил. А может ли эта цитадель послужить нам убежищем, укрыть от надвигающейся волны? Если и да — что потом? Бездна? Да, наверное.
— Скоро, — пробормотал я, вспомнив Дейдру. — Скоро.
Собственно, почему бы и нет?
Я смотрел на грозовой фронт, сверкающий молниями, все заслоняющий, трансформирующий… Да, очень скоро. Теперь, когда Камень исчез заодно с Брандом…
— Бранд… — сказал я. — Кто до него в конце концов добрался?
— Эта честь по достоинству принадлежит мне, — произнес какой-то очень знакомый голос. Знакомый — но чей?
Я повернул голову. Неподалеку на большом валуне сидел человек в зеленом. У его ног лежали лук и колчан. Улыбка, от которой мурашки по коже…
Каин.
— Будь я проклят! — сказал я, потирая расшибленную Рэндомом челюсть. — Знаешь, а ведь по дороге на твои похороны со мной приключилась очень странная история.