Солома пушиста и бела,
Идут эмтээсовские трактористы,
Один к одному — высоки, плечисты,
Насмешники, бахари, гармонисты,—
За ними высыпало полсела.
Иван Алексеевич! Листья вьются.
Грачи по безлюдным полям пасутся.
Темнеет в лугах разостланный лен.
Бредет от безделия грустный конюх,
Рябины до ног ему кисти клонят.
Каким он сиянием окружен!
Иван Алексеевич! Будь как дома.
Местность тебе хорошо знакома —
Ты здесь не малое время жил.
Сядем, как прежде, на солому,
Вытянем ноги, полежим.
По старой памяти помечтаем.
Посмотрим на розовый край земли.
Расспросим друг друга, подсчитаем,
Что потеряли, что обрели.
Я много узнал, и тебе поведать
Есть что. Здесь каждый клочок земли
Расскажет о горестях и победах,
Об этих парнях, что сейчас прошли.
Думаешь, сразу нас повстречала
Хлебом-солью окрестность? Нет!
Как худославили нас сначала!
Сколько частушек про нас летало
На весь Мелединовский сельсовет!
Думаешь, честных и накаленных
Достаточно было наших речей?
Если мужьям было легче, жены
Висли на шеях у лошадей.
Всего не расскажешь, что здесь случалось,
Но правда наша не колебалась.
И мы не знали кривых путей.
Быть может, спасибо нам скажут после…
Картошка из праха растет, из тьмы.
Равняются, как на парад, колосья.
Тучнеет капуста. И рады мы.
И зори — с нами И сердце знает:
Ни град, ни распутица, ни гроза —
Ничто нипочем, когда ожидают
Большие заждавшиеся глаза.
Как только стихнет все — под луною
Сорвется с ладов и басов волна.
И закипит тогда ретивое,
И не найдет ни одна покоя,
Из мимо прошедших — ни одна!
1934