– Я уже могу не смотреть на вас, доктор? – подал голос Фомин.
– Да, конечно, – спохватился Лаврентьев.
Фомин тут же перевел взгляд на стол.
– Это в самом деле не ваше оружие? – Казалось, сейчас его больше ничего не интересовало.
– Разве я вас когда-нибудь обманывал?
– Я знаю, доктор. Вы со мной. Тогда... Тогда – это Они, доктор. Они хотят уничтожить меня из этой винтовки. Они подготавливались, но вы вовремя нашли оружие.
Фомин опять начал нести свой бред.
– Я не нашел оружия, – вздохнул Лаврентьев. – Оно просто находилось у вас на веранде.
– Нет, нет, доктор, – Фомин протестующе поднял руки. – Вы не понимаете. Они хитры. Очень хитры. И теперь решили бить наверняка.
– Почему наверняка?
– А разве вы не понимаете? Ах да, вы ведь не разбираетесь в оружии... Это снайперская винтовка. Понимаете? С оптическим прицелом. Они не хотят промазать.
Интересно, что сказал бы Фомин, если бы узнал, что из винтовки уже стреляли. Но усугублять положение психоаналитик не стал.
– Послушайте, – произнес он, направляя разговор в нужное русло, – давайте вернемся во вчерашний вечер.
– Во вчерашний? А чего туда возвращаться, доктор?
– Вы помните, что вчера делали?
– Конечно, доктор. Не такой уж я больной.
Лаврентьев сдержался, чтобы не хмыкнуть.
– И что вы помните?
– Я ждал вас. Потом заснул.
– И все?
– Все. А что еще может быть? Кроме того, что я ожидал Их?
Вчера ты, псих несчастный, был уверен в том, что знаешь, кто «они». Очень был уверен. До наглости.
Лаврентьев молчал, силясь угадать, как вести себя в создавшейся ситуации. Не было никаких сомнений, что слова у Фомина исходят из глубины души. Больной души. Как же вернуть назад то вчерашнее состояние пациента и узнать, что произошло?
– Я ждал вас, доктор, – продолжал Фомин. – Вы ведь обещали указать мне Врагов.
Вчера этого тебе уже не нужно было. И... Лаврентьев вздрогнул. Он чуть не упустил самого главного. Того, ради чего все и заварил.
– Вы мне обещали кое-что, – тут же напомнил он.
– Да? А-а, – вспомнил Фомин. – Вы о бумагах?
– Так что?
– Я все сделал, как и обещал. Я достал их из тайника так, чтобы Они не углядели.
– И где же они? – Лаврентьев не верил своим ушам.
Фомин идиотски подмигнул и ступил к дивану.
– Я спрятал их под подушку. Чтобы Они не могли добраться до них, пока я спал.
Фомин приподнял подушку и подпрыгнул на месте, словно узрел нечто ужасное.
– Нет! – он оглянулся на психоаналитика. – Их нет, доктор! – Его глаза безумно завращались.
– А ну-ка, успокойтесь, – остудил его пыл Лаврентьев.
Чего доброго, тот сейчас окончательно лишится рассудка, и что тогда? Тогда вообще ничего не узнать.