Наконец он с сожалением поднял два самодельных кукана и с трудом потащил свою почти двадцатикилограммовую добычу на базу.
Иван Самохин, молодой начальник отряда, обычно в таких случаях разражался тирадой: «А на фига столько ловите, если обработать не сможете?»
Но, как ни странно, встретив Амира на тропе, Самохин только внимательно посмотрел на улов и зачем-то спросил: «А много там его ещё осталось?», – чем поставил Амира в изрядный тупик. Суханов постоял минуту в растерянности на путике, а затем продолжил движение к палаткам.
Алтын-юряхский отряд состоял из четырёх человек – начальника отряда геолога Самохина, прораба Амира и двоих рабочих с хрестоматийными фамилиями Иванов и Сидоров. Сейчас уже они сворачивали все работы, паковали образцы, шлихи, оборудование, оставляя «на поверхности» только самое необходимое и личные вещи. Со дня на день на соседнюю косу должен был сесть самолёт – «Аннушка», нанятый для обслуживания геологических отрядов всего Алданского бассейна на два года вперёд.
Жизнь на базе, несмотря на сборы, шла своим чередом: Паша Иванов варил на обед какой-то диковинный суп-кандей из консервов и сохатиной грудинки, Лёша Сидоров навалил в лесу сушины и перетаскивал дрова к лагерю. Суханов потрошил рыбу, а вернувшийся Самохин шелестел у себя в отдельной палатке картами.
Когда Иванов прокричал обед, все с удовольствием оторвались от своих занятий, потому что время еды было ещё и поводом пообщаться.
Но именно в этот день Самохин разговаривать за столом не хотел.
Не отзывался он ни на забавные байки Суханова, которых тот, профессиональный труженик геологоразведки, знал великое множество, ни на плоские шуточки Сидорова, которые тот отпускал в преддверии вылета к двум всегдашним объектам своего вожделения – водке и бабам. Постепенно все затихли и просто принялись за еду, проклиная про себя так не вовремя оказавшегося не в настроении начальника.
После обеда Самохин выждал с полчаса, пока рабочие не удалились подальше от палаток. А затем поманил Амира к себе.
Амир Суханов работал в геологических экспедициях с пятнадцати лет. Попал он в отряд сразу после интерната, отпахал рабочим, лаборантом, отслужил армию, а потом вернулся в управление как к себе домой. Неразговорчивый, холостой, он, как ему казалось, ничего не умел, кроме черновой геологической работы и простой таёжной жизни. Но и первое, и второе он любил самозабвенно. Было ему тридцать два года, и он считался самым опытным человеком в отряде, несмотря на то что оба рабочих были в полтора раза старше его. Но рабочие относились к широко распространённой на северах категории экспедиционных бичей, и всерьёз никто на них полагаться не собирался. Им просто приказывали – и всё.