Василич двигался несколько скованно, что Вадим относил на счёт неумеренного потребления горячительных напитков до, во время и после различных моряцких мероприятий. Однако через сутки его пребывания на катере (который за это время так и не двинулся с места) Перец сообщил, что Василич – пожизненный инвалид с ампутированными ступнями, которые ему, мертвецки пьяному, отгрызли собаки в Аяне в феврале 1993 года.
Все трое суток ожидания шаркет Василича постепенно наполнялся соляркой, ящиками с тушёнкой, мешками с хлебом, упаковками консервов, бутылками водки и пива, различными личностями, всё это доставлявшими на борт и не всегда с него уходившими. Все эти личности считали своим долгом выпить как минимум бутылку водки с постоянными обитателями катера, к коим автоматически считался причисленным Вадим, посудачить о предстоящем ходе рыбы, дизелях, инспекции ГИМС, воде, маршрутах других кораблей, брошенных посёлках на побережье, сроках вывоза икры и ещё тысяче и одной вещи, из которых состояла жизнь обитателей береговой полосы. Вадим же в этот отрезок времени ухитрился облиться с ног до головы соляркой при заправке, свалиться с трапа на гальку, трижды поесть вкуснейшего жареного палтуса, напиться вусмерть водки, протрезветь и снова напиться. В итоге всё малопонятное коловращение на пирсе и вокруг него стало казаться ему единственным естественным образом жизни.
Не сказать чтобы это коловращение выглядело очень размеренным и регулярным.
В какой-то момент по трапу загрохотали армейские ботинки, и двое грузных здоровенных мужиков в камуфляже и с оружием свалились в трюм.
– Хенде хох! – заорал один из них, мгновенно багровея от вспышки искусственно вызванного гнева. Его жирная, со всех сторон бритая голова приобрела пунцовый цвет, а глаза просто ушли в щели, образованные щеками и бровями. Вадим первый раз видел человека, у которого были жирные брови.
– Василич, сука, без разрешения в море собрался! Обыск! Щас обыск! Я вас всех до трусов протряхну! Бракоши проклятые! Где документы? Оружие, сети – всё мне! Мне! – мужик уже не орал, а визжал, срываясь на хрип, и, наконец, обессилев, упал задницей на рундук, от чего корабль содрогнулся от клотика до киля. Выпустив пар, мужичина огляделся и положил на грязный стол замусоленный листок, сверху которого значилось роковое слово «Протокол».
Василич услужливо припечатал его наполовину заполненным стаканом водки.
– Куда это ты собрался, Василич? – проглотив одним махом содержимое стакана, уже вполне осмысленно заговорил мужик. – Вон горы все в снегу ещё. Навигация ещё десять дней будет закрыта…