Теперь же чуть не погибший весной на скалах "Богатырь" остался в доке, и рабочие спокойно продолжили укреплять его новое, в основном деревянное, днище. По удивительному совпадению основные работы по корпусу были завершены (едва ли возможное в наше время дело!) 1-го января по новому стилю, как раз в день памяти святого Илии Муромца, у которого нижняя часть тела, как известно, тоже была единственным слабым местом.
Бухта… в Зондском архипелаге
— Заходи, Фёдор Николаевич, рассказывай, — пригласил Вирен в свой салон Иванова, которого встретил ещё у трапа. — У нас ведь информации никакой, боимся в голландские порты заходить. По безлюдным бухтам околачиваемся.
— Если о нас спрашиваете, Роберт Николаевич, то очень неплохо. Около Шанхая потопили "Отову"…
— Ого! Приятная новость, а как всё было?
— Роберт Николаевич, я всё подробно в рапорте написал. Конечно, потом, расскажу за коньячком в красках, — улыбнулся Иванов, — давайте уж сначала с официальщиной закончим, а?
— Конечно, конечно, но неужели рассказать больше не о чем? Как миноносцы наши?
— Четыре, если верить газетам, вернулись в Артур, два интернировались в Чифу. А один… Ну это отдельный разговор. В Сайгоне он остался.
— В Сайгоне??? Да как его туда занесло? Что за миноносец?
— "Сердитый"
— Ай да Александр Васильевич! Всегда считал его незаурядным офицером! Но чтобы так!
— Колчак был тяжело ранен ещё при прорыве. Всё остальное время "Сердитым" командовал мичманец. Соймонов Василий Михайлович. И… Держитесь за кресло – утопил миной японский истребитель.
— Миной? Подбитый?
— Нет, Роберт Николаевич. Подбитый миноносец они ещё при живом-здоровом Колчаке артиллерией добили. А вот уже после его ранения за "Сердитым" два японских истребителя увязались. По ним на полном ходу выстрелили минами и попали. Случайность, конечно, — уточнил свое отношение к случившемуся донельзя довольный рассказываемой историей каперанг. — Но факт! И командовал "Сердитым" самый младший из офицеров – мичман Соймонов. Я его на "Баян" забрал вместе с механиком, когда миноносец в Сайгоне из-за поломки разоружился. Очень горячий молодой человек, чуть в неприятности нас в Шанхае не втравил. Я об этом тоже в рапорте написал. Вы уж в случае чего не очень строго с ним, такие сейчас нужны – война ведь… — и, вмиг погрустнев, продолжил. — К тому же у меня на крейсере в бою его брат погиб.
— Подождите… Петя!? Господи! Ведь только в мае мы его с двадцатилетием поздравляли. Как его?
— Последним снарядом. "Отова" уже тонул. И восемь матросов с ним вместе.
Вирен молча встал с кресла, подошёл к буфету и наполнил два стакана.