* * *
Фрида говорит:
— Сегодня первое июня. Это значит, что все мы дожили до лета, выполнили домашнее задание, молодцы. А еще это значит, что… Что?
— Латинская программа! — нестройным восторженным хором отвечают ее ученики. И только счастливчик Феликс растерянно хмурится.
«Ну правильно, — думает Фрида, — латинскую программу он еще с нами не танцевал. Он же пришел только в начале декабря».
«В начале декабря, надо же, — изумленно думает Фрида. — Теперь-то кажется, он был с нами всегда. Впрочем, он и был с нами всегда, просто какое-то время мы все этого не осознавали».
Фрида говорит:
— Иди сюда, счастливчик. Будем опять танцевать вместе. Правда, здорово? Лично я уже соскучилась по старым добрым временам, когда таскала тебя по паркету, как мешок с картошкой.
— С песком, Фрида. Я был как мешок с песком.
— Цыц, юноша. Если говорю с картошкой, значит, с картошкой. Я — твой педагог, мне виднее.
* * *
— Отлично получается. Если не хочешь потерять меня как партнершу уже на следующем занятии, тебе следует постараться и проявить больше неуклюжести, — сказала Фрида, когда они вышли на улицу, воинственно клацая портсигарами. — А вот вид у тебя не очень, счастливчик. Ты что, вообще не спишь?
— Очень мало, — покаянно признался Феликс. — Столько всего происходит, Фрида. Столько прекрасного всего! Еще и играю теперь — трижды в неделю в клубе. И в офисе — ночи напролет. Зря смеешься, у нас там есть переговорная с такой звукоизоляцией, хоть кузницу открывай, никому не помешает. Поэтому, собственно, и не бросаю пока эту контору. Деньги — черт с ними, проживу, но где я еще такой репетиционный зал найду, сама подумай. Так что какими бы бурными ни были мои ночи, а вставать приходится по-прежнему в семь утра, и вот это — действительно серьезная проблема. Зато единственная. А я еще хорошо помню времена, когда все было иначе.
— Ай, брось, — рассмеялась Фрида. — Не было у тебя никаких дурацких плохих времен. Просто примерещились.
* * *
— Магия, — говорит Фрида. — Конечно, танец — это магия. Но не та сказочная магия, овладеть которой обычно мечтают люди. Принято полагать, будто магия — это возможность насильственно переделать мир по собственному вкусу, руководствуясь корыстными соображениями или просто умозрительными представлениями о том, как все должно быть устроено. Это, конечно, полная ерунда, сказки народов мира, младенческий лепет смятенного разума, лично мне совершенно неинтересный.
— Подлинная магия, — говорит Фрида, — органичной частью которой является танец, — это умение забыть о себе и чутко прислушиваться к желаниям реальности. Помогать их осуществлению, когда это в твоих силах. И не мешать во всех остальных случаях.