Валюшок провел ладонью по виску. Голова болела, причем именно с той стороны, куда чуть не попал вражий башмак.
– Я для себя выводы сделал, – сказал он. – Больше не повторится.
– Хотелось бы. Ничего, Леха, все самое интересное еще впереди. Как тебе первый рабочий день? Мало не показалось?
– Это уж точно. Часто так?
– Да что ты! Сегодня была просто весьма урожайная смена. Обычно куда скучнее. Оборванца какого-нибудь нищенствующего сгребешь, ментам передашь – и то праздник. Иногда до того тоскливо, что сам начинаешь на свою задницу приключений искать. Мы ведь действительно очень хорошо почистили Москву.
– А кто такой Бобик? – вспомнил препирательства в мобильном штабе Валюшок.
– Наемный убийца, бывший оперативник ГРУ. При задержании двоих наших застрелил, одного ранил. Его у нас менты выпросили, вот как моего приятеля Шацкого. Хотели на заказчиков выйти. Так этот Бобик прямо по дороге в СИЗО удрал, да еще и в Америку. Одна радость – не вернется.
– Почему не вернется?
– Потому что он для начала всех своих заказчиков нам сдал. Раскололся как миленький. И заказчики эти теперь его ждут не дождутся. Распростерли теплые объятия. Понял? Только смотри не сболтни. Информация закрытая.
– Как раз ничего не понял, – обескураженно пробормотал Валюшок. – А зачем тогда он Петровке нужен был?
– Я же говорю – на заказчиков выйти.
– А... Э-э...
– У АСБ тоже есть свои интересы в этом мире, – усмехнулся Гусев. – И иногда они диаметрально расходятся с интересами МВД. Бобик работал на таких людей, которых нет смысла трогать. Их выбраковка повлекла бы за собой новый дележ власти. А народу что нужно? Покой и стабильность. Ну, мы ему этот покой и обеспечили. Сделали кое-кому внушение, получили четкие гарантии, что безобразие с заказными убийствами не повторится...
– ...и Бобика в Америку сплавили, – заключил Валюшок.
– Совершенно верно.
– Чего-о?
– Вот именно так, как ты и сказал.
– Ничего не понимаю, – в очередной раз признался Валюшок. – Слушай, Пэ, а ты-то откуда все это знаешь?
– От верблюда, – дружелюбно объяснил Гусев.
– А мне зачем рассказываешь?
– А я вообще трепло. Болтун я известный.
Валюшок обиделся и надолго замолчал. Машина катилась по бульварам. За окном Москва наслаждалась тихой летней ночью, и количество обнявшихся парочек на скамейках предвещало скорый демографический взрыв.
– Господи, до чего же я люблю этот город... – пробормотал Гусев. – Иногда, знаешь, такое зло берет – ну почему, ну за что мне в нем не удалось вволю пожить, а?
– То есть? – хмуро буркнул Валюшок.
– Старый я уже, – вздохнул Гусев. – А когда был молодой, здесь и шагу нельзя было ступить, чтобы на какую-нибудь сволочь не наткнуться. Именно тогда, когда так хотелось всем улыбаться, всех любить, просто радоваться жизни... Теперь-то кругом одни улыбки, а мне это уже вроде бы и не надо.