Тайник он сделал еще летом 1918 года, когда приезжал с фронта в свой последний отпуск. Уладив кое-какие дела, он заехал в Альсдорф и остановился на пару недель у своей уже овдовевшей к тому времени сестры. Через неделю после его приезда она слегла от косившего всех в ту пору гриппа, и еще через день ее увезли в больницу. У Цибелиуса же была тогда изрядная сумма денег, которые он скопил за четыре года войны. Не желая оставлять их сестре, он решил, воспользовавшись ее отсутствием, сделать в доме тайник. Для этой цели идеально подходил толстый подоконник в его маленькой комнате. Он был удобен тем, что не был вмурован в кладку, а лежал на мощной деревянной балке, к которой был привинчен снизу с помощью металлических уголков и шурупов, При этом он был сделан из цельного куска дерева и заходил краем под раму окна. Отвинтив шурупы и вытащив доску из паза, Цибелиус выдолбил в ее нижней части полость в пять сантиметров глубиной с таким расчетом, чтобы в нее могла поместиться тугая пачка денег. После этого оставалось вставить доску на место, где она и без дополнительного крепления держалась прочно, и снова зафиксировать ее снизу шурупами. Конечно, не бог весть какое хитрое убежище. Профессионал, зная, что в доме что-то спрятано, в два счета нашел бы это место. Но то профессионал.
Итак, нащупав уголки и шурупы, Цибелиус принялся за работу. Однако первый шуруп не поддавался. Цибелиус напрягся изо всех сил. Неужели за последние три месяца он так сросся с древесиной? Раньше вроде откручивался достаточно легко. Оберштурмбаннфюрер принялся за второй шуруп. Тот поддался, хотя и со страшным скрипом. Работать было неудобно, да и выпитая бутылка оказалась не в помощь. Отвертка всё время соскакивала куда-то вбок. Наконец один шуруп был полностью вывернут, и пришлось снова возвращаться к первому. Цибелиус подергал за подоконник, пытаясь его расшатать. Это ему удалось. Он снова напрягся, изо всех сил упираясь перочинным ножом в шлицу шурупа. И тот наконец сдвинулся с места. Будь Цибелиус трезв, он бы уже заподозрил неладное. Но, занятый работой, он не хотел прислушиваться к заглушённому алкоголем рассудку. Еще минут через десять первый шуруп был извлечен на свет божий.
Оберштурмбаннфюрер с интересом и некоторым удивлением посмотрел на него, не очень припоминая старого знакомого, затем встал с колен и принялся вытаскивать доску из-под оконной рамы, дергая то за левый, то за правый конец, он постепенно сдвигал ее на себя. При этом по полоске грязи, появившейся из-под рамы, он видел, на сколько продвинулся в своих усилиях. Когда доска сместилась на четыре-пять сантиметров, он встал на колени и пальцами обеих рук стал нащупывать с нижней стороны подоконника заветную щель с синим мешочком. Она должна была уже давно появиться, но ее не было.