И увидел. Ссутулившаяся фигура шла к нему из глубины кухни, от освещенного лунным светом окна. Только что ее там не было. «Кто ты, сволочь?» – хотел сказать оберштурмбаннфюрер, но его пересохший рот издал только легкий шепот и хрип. Фигура тем временем приближалась, Она уже вошла в дверь его комнаты. Цибелиус явственно видел, что вместо левой ступни у нее копыто, – поэтому она хромала. «Дьявол.» – подумал парализованный ужасом Цибелиус.
Фигура прошла до середины комнаты, и на нее упал слабый свет из окна от изголовья кровати. Ухватившись правой рукой за стоящий у стены шкаф, она стала переносить ногу над поломанным столиком. И тут Цибелиус явственно разглядел ортопедический ботинок. Его-то он и принял за копыто. Значит, это не дьявол. Это хуже дьявола!
– Ларсен, – прохрипел лагерфюрер, – Ларсен, где мои камни? Где наши с тобой камни?..
Лицо человека в полосатой лагерной куртке уже склонялось над ним. Оно было залито чем-то черным. Кровь. Высохшая, запекшаяся кровь с прилипшими кусочками щебня. Вместо левого глаза и огромного куска лобной доли над ним на лице была черная дыра.
– Ларсен, куда ты дел Седьмую кровь Дожа?!
Но склонившееся над ним лицо не было лицом ювелира Ларсена. Это была смерть.
Посты воздушного оповещения передавали друг другу от города к городу сведения о возвращавшейся армаде. Было ясно, что она отбомбилась и уходит в Британию, поэтому воздушная тревога нигде не объявлялась.
Отделившись от самолета, одинокая бомба, стремительно набирая скорость, понеслась вниз. Сначала ее корпус покачивался из стороны в сторону, затем полет стабилизировался и она, скользя по одной из ветвей квадратной параболы, развернулась носом в сторону земли. Скорость быстро нарастала, и стабилизатор загудел от уплотняющихся потоков разрезаемого им воздуха. Через полминуты эта одинокая посланница ночных небес уже пела во всю мощь свою лебединую песнь. Ветка параболы, вершина которой осталась на высоте шести километров, нижним концом слегка перемещалась по крышам оказавшегося внизу города. Она реагировала на легкие порывы ночного бриза, сносившие поющую бомбу немного назад, к востоку. Вот она заскользила по крытым красным железом скатам трехэтажного здания и замерла. Больше в ней не было необходимости. Пронзив крышу и все перекрытия, бомба взорвалась на первом этаже у самого основания дома, на который ей указала математическая кривая траекторий. По пути она прошла сквозь кровать с хрипящим в ночном кошмаре человеком с пересохшим ртом.
Утром команда спасателей обнаружила среди битого кирпича и обломков стропил черный китель с красной эсэсовской повязкой. Во внутреннем кармане оказались документы оберштурмбаннфюрера СС Иоахима Цибелиуса. О находке сообщили начальству и тут же получили приказ искать останки, которые могли бы принадлежать владельцу кителя и документов. Скоро в стороне на расстеленном одеяле, найденном тут же, лежали ноги в обрывках черных галифе и длинных офицерских сапогах. И голова. Голова была похожа на ту, что имелась на фотографиях в документах. Ее омыли из шланга и увидели в широко раскрытых глазах застывший ужас, смешанный со злобой.