Вилкерсону ничего не оставалось, как выполнить все, что от него требовалось.
Его вывезли из Мюнхена на заднем сиденье «Мерседеса»-купе. Руки были связаны за спиной, его похититель сидел за рулем. А теперь он оставил Стерлинга одного в машине, сам же вышел поговорить по мобильному телефону.
Прошло уже несколько часов. Доротея скоро будет на вокзале, но они были совсем не там. Фактически они выехали из центра города и направились на юг, по направлению к Гармиш-Партенкирхену.
— Ответьте мне на один вопрос, — попросил Стерлинг водителя.
Мужчина за рулем хранил молчание.
— Кажется, вы не собираетесь рассказать мне, на кого работаете. Молчите? Ну хотя бы скажите, как вас зовут. Или это тоже секрет?
Его учили, что если хочешь отвлечь врага, нужно постоянно о чем-то его спрашивать.
— Меня зовут Ульрих Хенн, — наконец ответил мужчина.
Ахен
17.00
Малоун оценил свое блюдо — оно было превосходно. Они с Кристл вернулись на треугольную Марктплац и нашли ресторанчик, окна которого выходили на городскую ратушу. По пути они зашли в магазин подарков, расположенный при капелле, и купили полдюжины путеводителей. Маршрут вел их по лабиринту уютных, вымощенных булыжником переулков, а буржуазные таунхаусы создавали атмосферу средневекового города, хотя им вряд ли было больше пятидесяти лет, учитывая, что Ахен подвергся тяжелым бомбардировкам во время последней войны. Послеобеденный мороз только усилился, но не отпугнул покупателей. Люди с энтузиазмом ходили по бутикам, все готовились к Рождеству.
Их преследователь не отставал от них ни на минуту. И как только они очутились в этом уютном ресторанчике, он тут же вошел в соседнее кафе, располагавшееся по диагонали. Малоун попросил и получил столик — правда, не у самого окна, но близко к нему, — откуда он мог наблюдать за тем, что происходит снаружи.
Коттон размышлял об их бессменном сопровождении. То, что он был один, означало, что его наняли либо любители, либо люди, решившие не тратить много денег. А может, этот шпик считал, что он так хорош, что его просто невозможно заметить? Малоун много раз встречал оперативников с подобным самомнением.
За это время Коттон уже успел пролистать три путеводителя и смог убедиться в правдивости слов Кристл. Карл Великий считал эту капеллу своим «новым Иерусалимом». Столетия спустя Фридрих Барбаросса подтвердил это утверждение, установив позолоченный канделябр. Еще раньше Малоун заметил надписи на латыни на обручах канделябра, а сейчас нашел их перевод в одной из брошюр. Первая линия читалась как: «Здесь явлен ты в картине, о Иерусалим, небесный Сион, Скиния мира для нас и надежды на блаженный покой».