Лавров понимал, что искать рюкзаки по всей этой округе он рискует почти до самого вечера. И при этом не было никаких гарантий, что он сможет их найти. А за это время остаток банды уйдет так далеко, что потом – ищи-свищи его где-то в горах. Он раз за разом пытался подключить к поиску свою интуицию, свое внутреннее чутье, но это почему-то удавалось как-то не очень.
Встряхнувшись, Андрей попытался расслабиться и отвлечься от окружающей действительности. Когда ему это как будто удалось и начали появляться какие-то смутные, едва различимые ощущения, откуда-то донеслось все то же настырное воронье карканье. Открыв глаза, он уже почти с ненавистью обернулся в ту сторону, где расположилась ворона. Она теперь сидела метрах в пятидесяти от него, на высокой пологой куче валунов.
– Вот скотина! Навязалась на мою голову! – раздраженно пробормотал Лавров и уже хотел поднять камень, чтобы швырнуть в ворону, но передумал.
Закрыв глаза, он расставил руки в стороны ладонями наружу и стал медленно кружиться, пытаясь поймать ощущение «холодно-тепло». В сложившейся ситуации он бы согласился и бить в шаманский бубен, заклиная духов, чтобы можно было оперативно выяснить, где же он может быть, этот чертов бандитский схрон с наркотой...
Остановившись, Андрей открыл глаза и увидел, что стоит лицом к холму, на котором обосновалась ворона. И тут его осенило: а не там ли спрятаны рюкзаки? И дело было вовсе не в «знамении», каковое пернатая стервятница могла собой олицетворять. Мистика тут была совершенно ни при чем. Просто птица могла видеть, как люди что-то прятали в недрах холма. А вороны, будучи любопытными и сообразительными, такие места запоминают хорошо. Логическая цепочка в этом случае обыденна и элементарна: если где-то есть люди, значит, есть и возможность чем-то поживиться. То, что люди спрятали, потенциально может оказаться добычей. Отсюда птица делает вывод: надо следить за тем местом, где есть такая захоронка.
Батяня решительно зашагал к холму. Встревоженно закаркав, ворона вновь взлетела и, сделав круг над окрестными кустарниками, села на чахленькую полузасохшую осину, недовольно косясь в его сторону. Лавров обошел холм со всех сторон и неожиданно заметил, что в отличие от прочих каменных глыб, из которых он сложен, почти у самого основания большая каменная плита кем-то сдвинута. Об этом говорило то, что рядом с ее нижним краем, опирающимся о каменистый грунт, было заметно несколько бледных, почти лишенных хлорофилла стебельков травы. Такими они могли стать только потому, что выросли под плитой, а некто, сдвинув ее с прежнего места, не озаботился тем, чтобы устранить этот характерный след.