– Я не с тобой разговариваю, Макарский. – Затем, повернувшись к сержанту Коваленко, спросил: – Что, действительно напал?
– Так точно, товарищ старший лейтенант, – ответил более лояльный к пахану милиционер, протягивая дежурному документы Фомина, и добавил: – Вот справка об освобождении и маршрутный лист.
Усатый старлей небрежным жестом взял протянутые бумаги и положил их на стол. Затем, указав на задержанного, распорядился:
– В камеру. Коваленко, к концу дежурства напишешь мне рапорт по всей форме. – Тут его взгляд остановился на двух стоящих в стороне крепких парнях. – А это кто? Свидетели?..
– Да какие свидетели, – встрял в разговор Макарский, – дружки задержанного. Такие же уголовные хари. Взятку мне только что предлагали.
Последняя фраза заставила милиционера более внимательно присмотреться к бритоголовым. Несомненно, это были типичные бандюганы. Однако эти бандиты заметно отличались от типажа, известного по достославным девяностым годам: ни «цепур голдовых», ни специфической распальцовки… Одетые неброско, но дорого, они вполне могли бы сойти за менеджеров какой-нибудь очень серьезной фирмы и за владельцев охранных бизнесов – если бы не татуированные пальцы да еще то выражение лица, которое встречается только у прожженных уголовников.
Однако настроены они были мирно.
Опыт работы в органах заставил офицера милиции быстро принять решение:
– Значит, так. Ты, Коваленко, с напарником отправляйтесь на дежурство, людей и так не хватает, а с этим Фоминым я и сам разберусь. Думаю, на повторный срок он себе уже заработал.
На лице Макарского отразилось явное недоумение: в милиции он работал недавно, поэтому профессиональный ход мысли старшого остался для него загадкой. Единственное, что он понял из сказанного, это то, что сейчас расправиться с обидчиком, к несчастью, не удастся. Поэтому, поигрывая желваками, он решил хотя бы отконвоировать задержанного в камеру.
Однако Коваленко был более опытен и быстро сообразил, что к их возвращению уркагана, скорей всего, в отделении не окажется. Тяжело вздохнув, он направился к выходу, бросив в спину удаляющемуся напарнику:
– Давай быстрей. Одному мне, что ли, париться на жаре. – А в ушах колокольным боем отдавалось недавно сделанное ему деловое предложение: «Пять штук баксов! Пять штук баксов!»
Про себя он уже решил, что впредь попросится в другую смену, лишь бы избавиться от этого придурка-альтруиста.
Дождавшись, когда они остались втроем, Бур обратился к приятелю:
– Музыкант, не в падлу, сходи позвони.
Тот, ни слова не говоря, развернулся и вышел, плотно притворив за собой дверь. Проводив товарища взглядом, оставшийся вплотную приблизился к дежурному: