Лавров взял один из аквалангов, проверил давление в баллонах и, захватив с собой пояс с закрепленными на нем принадлежностями, ласты и маску, направился к берегу. Сбросив на камни одежду, достал из кармана брюк цифровую камеру, упакованную в специальный водонепроницаемый бокс, прицепленный к ремню акваланга, после чего надел снаряжение и огляделся. Метрах в ста пятидесяти от берега среди волн виднелся крохотный островок – просто груда разной величины валунов, высящихся над волнами. Это стоило взять на заметку.
Уйдя под воду, он сразу же пошел на глубину, всматриваясь в зеленоватый полумрак пучины. Нигде поблизости Фрэмэна заметно не было. Работая ластами, Лавров словно рыба скользил над крутым каменистым склоном, густо поросшим колышущимися водорослями, распугав стаю каких-то морских окуней. Ему вспомнился рассказ Германа о здешней ихтио– и прочей аквафауне. Андрея почему-то больше, чем повествование об иногда заплывающих сюда опаснейших белых акулах, поразил рассказ о хищных морских червях, которые, в отличие от своих мирных сородичей, используемых рыбаками для наживки, обладают клыкастой пастью и сами охотятся на рыбу.
Неожиданно слева из-за каменного выступа показался силуэт аквалангиста, одетого в ярко-желтый гидрокостюм. Лавров не успел определиться – тот ли это, кто ему нужен, как в том же месте выплыл второй человек в гидрокостюме с аквалангом. Притаившись за большим камнем, Андрей наблюдал за неспешно проплывающими снизу людьми, пытаясь угадать, кто из них Фрэмэн. Прикинув, что первый, меньшего роста и более щуплый – это, скорее всего, инструктор, а второй, подлиннее и поплотнее – безусловно, американец, он решил их атаковать.
С силой оттолкнувшись от камня ногами, Андрей живой торпедой ринулся вниз и, в один миг оказавшись над инструктором, заранее приготовленным ножом перехватил ему воздушный шланг. Испуганно замотав руками, в окружении воздушных пузырей, вырывающихся из перерезанного шланга, тот немедленно поспешил наверх. Фрэмэн, слишком поздно поняв суть происходящего, попытался, используя былые навыки, разделаться с нападавшим. Он тоже выхватил нож и, уйдя от захвата неизвестного за шею, попытался сам провести атаку. На глубине, в полном безмолвии, взвихрив водоросли, закружилась живая карусель из двух человеческих тел.
Соперники, напрягая мышцы и пустив в ход все свои способности, весь свой опыт подобных схваток, пытались взять верх в этом спонтанном, но ожесточенном и бескомпромиссном бою. Рассекая водные струи и угрожающе поблескивая полированной сталью, то и дело мелькали лезвия ножей. Но, если один имел явную фору в том, что не имело смысла оставлять сопернику жизнь, то второй знал: этот человек ему нужен живым.