Мне же хотелось для своих наблюдений найти женщину нежной и чувствительной души, для которой любовь стала бы всепоглощающей и которая в самой любви видела бы лишь возлюбленного: в ней чувство, уклоняясь от обычного пути, шло бы от сердца к желанию, и я, например, видел, как такая женщина (притом не в первый день) после наслаждения лила слезы, а через мгновение вновь предавалась страсти из-за какого-нибудь моего слова, нашедшего отзвук в ее душе. Наконец, мне надо было, чтобы ко всему этому присоединялось и природное чистосердечие, ставшее настолько привычным, что его уже не преодолеть и что оно не дает скрыть ни единого чувства, живущего в сердце. Вы должны согласиться, что подобные женщины встречаются очень редко, и я уверен, что, если бы не эта именно женщина, другой такой я, быть может, никогда бы уже не встретил.
Поэтому было бы неудивительно, если бы я оставался верен ей больше, чем какой-либо другой женщине. Если для наблюдений моих, которые я произвожу с ее помощью, нужно, чтобы я сделал ее счастливой, совершенно счастливой, почему я должен от этого отказываться, в особенности раз это мне помогает вместо того, чтобы препятствовать? Но если ею занят мой ум, значит ли, что сердце мое порабощено? Нет, конечно. Вот почему, хотя я и впрямь дорожу этим приключением, оно не помешает мне искать других и даже пожертвовать им чему-либо более приятному.
Я настолько свободен, что не пренебрегаю даже малюткой Воланж, которой, в сущности, почти не придаю значения. Через три дня мать привезет ее в Париж. Я же со вчерашнего дня позаботился о том, чтобы сохранить с ней связь: немного денег привратнику, несколько любезностей его жене — и дело в шляпе. Подумайте только, что Дансени не сумел додуматься до такого простого средства! И еще говорят, что любовь делает людей изобретательными. Напротив, она превращает в полных тупиц тех, над кем забрала власть. И это я не сумею от нее защититься! Нет, будьте покойны. В самые ближайшие дни я нарочно ослаблю слишком, быть может, сильное впечатление, которое испытал: я перебью его другими, а если этого будет недостаточно, постараюсь, чтобы новых впечатлений было побольше.
Тем не менее я готов передать юную пансионерку ее робкому возлюбленному, как только вы найдете это удобным. Мне кажется, у вас уже нет причин препятствовать этому, я же согласен оказать столь существенную услугу бедняге Дансени. По правде сказать, это пустяки по сравнению с тою, какую он оказал мне. Сейчас его крайне тревожит мысль, будет ли он принят у госпожи де Воланж. Я успокаиваю его как только могу, уверяя, что так или иначе, но я с первого же дня устрою его счастье, пока же продолжаю заботиться о переписке, которую он хочет возобновить тотчас же по прибытии своей Сесили. У меня уже имеются от него письма, и до наступления блаженного дня прибавится, конечно, еще одно или два. Этому малому, видно, совсем нечего делать!