Таким образом, впервые в истории современного белорусского правосудия создан прецедент, когда государство в лице своих правоохранительных и судебных органов на глазах у всего народа, чтобы скрыть тяжкие преступления, совершенные правительственными чиновниками, вступило в преступный сговор с убийцами и негодяями, подарив им жизнь в обмен на молчание. Это прозрение пришло ко мне гораздо позже, а тогда, в ноябре 2000 года, я вновь всецело полагался на состоятельность и порядочность белорусского МВД и нисколько не сомневался в «святости» действующей власти, то есть президента страны.
Вечером 22 ноября 2000 года СИЗО №1 посетил министр внутренних дел Наумов. Официальной целью его визита была встреча и беседа с Игнатовичем, его бывшим подчиненным и коллегой по службе в спецподразделении «Алмаз», а ныне убийцей нескольких человек и подозреваемым в похищении Завадского. Беседа состоялась в кабинете врача, куда Игнатовича принесли на носилках, так как он отказывался ходить сам. О чем говорил с ним министр неизвестно, так как разговор шел наедине. Но, покидая кабинет врача, Наумов уже на пороге, оглянувшись, сказал: «Лучше, Валера, вспомни, куда ты тело Завадского спрятал», после чего мы покинули режимный корпус и прошли в мой кабинет. У моего заместителя по оперативной работе Саевича был день рождения. Он приготовил чай, торт и бутылку шампанского. От шампанского Наумов отказался, а чай с тортом с удовольствием попробовал. Во время непродолжительного чаепития возник разговор о похищениях людей и лицах, причастных к этим преступлениям. Естественно, речь зашла об Игнатовиче. Наумов предупредил нас, что полагаться на «истощение» и его якобы физическую немощь не следует. Он воевал в Чечне и имеет хорошую физическую подготовку, поэтому все его «болезни» – симуляция и притупление бдительности. Как я понимаю, даже Наумов не был посвящен в суть консенсуса, достигнутого между Игнатовичем и Шейманом, и в тот период вполне искренне хотел «расколоть» его, используя старую дружбу и новые «министерские» возможности. Однако не сработало. Жизнь для Игнатовича оказалась дороже дружеских отношений с министром.
Далее разговор перешел на личность Павличенко. В присутствии заместителя я осторожно поинтересовался «судьбой» этого бравого командира. Наумов неожиданно сказал, что карьера Павличенко закончилась, и что сегодня вечером он будет арестован. Затем взглянул на часы (было примерно около 20 часов) и сказал, что ему пора идти, так как «процесс уже пошел». Я спросил, не нужна ли какая-нибудь помощь с моей стороны, на что Наумов ответил отказом и дал понять, что будут использованы силы и средства КГБ. После чего я проводил министра на улицу, и мы расстались.