Я сплю, и мне снится, что я плачу…
4.
Звонит телефон. Только через какое-то время я понимаю, что звонит он не во сне, а наяву. Снимаю трубку:
— Аллё…
— Здравствуй, доченька! Спишь ещё? Уже три часа.
— Чего тебе?
— Ну, почему ты всегда так грубишь?
— Потому что ты меня разбудила!
— А что тебе снилось?
— Что я плачу.
— Плачешь? Это хорошо — это к радости, — заверяет меня мать и начинает рассказывать мне о какой-то своей подруге, которую бросил муж. Известия о том, что кого-то бросили или кто-то разводится, приводят мою трижды разведённую мать в восторг, а известия о том, что кто-то выходит замуж, в депрессию. В таких случаях, она всегда звонит мне.
Закончив рассказывать о личной жизни своей подруги, мать интересуется как у меня дела.
— Нормально. Немец недавно звонил, пообещал денег прислать.
— Какой молодец! Юль, может, выйдешь за него всё-таки?
— Мать, не начинай.
— Ох, мне прям жалко его! Сколько уж лет он тебя добивается… А то, что ты его не любишь, так Юль, поверь мне, выйдешь замуж за другого по любви, а он тебе через несколько лет так надоест, что никакой разницы не будет — что по любви, что по расчёту. И ты ему надоешь, изменять начнёт, потом влюбится в какую-нибудь вертихвостку молоденькую, оставит тебя одну с ребёнком — вот и вся любовь. Вот я, три раза по любви выходила, а что толку? На старости лет осталась одна, без денег и с тремя детьми, хорошо ты в Японию начала ездить — помогать, а то хоть в петлю!
— Мам, сколько можно об одном и том же говорить?
— Ох, ну как знаешь… А сколько он пообещал прислать?
— Одну тысячу на билет — думает, я получила визу и собираюсь к нему в гости приехать.
— Юль, а ты мне деньжат немножко не подбросишь?
— Так, мы, кажется, с тобой уже это обсуждали!
— Ну, ладно, ладно… — соглашается мать торопливо.
Это болезненная тема — в течение нескольких лет она не работала, я содержала и её, и братьев, пока не узнала, что от безделья мать начала пить не просыхая. Когда я ей впервые сказала, что больше не буду посылать денег — что она мне устроила! Закатывала истерики, грозилась покончить с собой, прикидывалась сошедшей с ума, врала, что у неё обнаружили рак… Я почти год с ней не общалась, пока она наконец-то не смерилась с тем, что больше не будет пить за мой счёт. Она снова устроилась на работу — продавцом в продуктовом магазине, но очень жаловалась на то, что устаёт, еле на ногах ходит… Я жалела её и продолжала посылать деньги — теперь только по праздникам, а потом мне братья позвонили и попросили, чтобы я больше совсем не посылала матери денег, потому что, получив их, она тут же бросает работу и уходит в запой. С тех пор, денег я ей больше не посылаю, хотя и чувствую себя немного виноватой, когда она начинает их просить или когда рассказывает о своей тяжёлой жизни. Поэтому и сейчас, ответив отказом на очередную просьбу, оправдываюсь: