– Пусть будет по-твоему, подземный жених, – повторил Тор. – Но сперва докажи, что ты вправду мудрейший. Ответь для начала, каким именем величают мою мать Землю в разных мирах?
– У смертных Людей она Ёрд или Фьёргюнн, – разгладил бороду Альвис. – Ваны зовут её Дальним Путём, Турсы, хозяева пасущихся стад – Зелёной, Альвы-землепашцы – Родящей, а у Богов она – Луг, только не трава в том лугу, а листья ясеня Иггдрасиля…
– Верный ответ, – сказал Тор. – Ну, а Небо как прозывают?
– У Людей оно – просто Небо, у Богов – Твердь, на которой выстроен Асгард, у Ванов – Ткач Ветра, у Турсов – Верх Мира, у Альвов – Кровля, а у нас, жителей подземелья – Дом Влажный, потому что мы не любим дождя.
– И это правильно, – молвил Тор. – А что скажешь, Альвис, про Месяц?
И про месяц ему рассказал Тролль без запинки. И ещё про косматые тучи, льющие дождь, про ветер, без устали мчащийся по Вселенной, про море, несущее корабли, про нивы и лес, про огонь, разгоняющий тьму…
Незаметно минула ночь, а Всезнайка всё говорил и говорил без конца, упиваясь собственной мудростью. Мнилось Троллю – вот-вот исчерпает старший сын Одина свои вопросы, поквитается с ним подземный жених, как когда-то сам Один – с Вафтрудниром…
Но Тор не уставал спрашивать, и уже засерело к востоку от Асгарда ночное небо, когда он сказал:
– А Солнце, Всезнайка?
Альвис вздрогнул и словно бы съёжился:
– Не напоминай мне о Солнце, отец Трюд! Солнце – самое страшное, что создано в девяти мирах! Любят его только Асы, Люди и светлые Альвы, для Турсов оно – Пылающее, ибо грозит растопить их ледяные тела, а для нас, в камне живущих, оно – Гибель…
И вот тут-то могучие кони, Арвак и Альсвинн, рванули упряжь и вынесли в небо солнечную колесницу. Залило светом Асгард, озарило дом Тора и двор перед ним… и пропал Альвис, серым камнем навеки встал у ворот, лишь донеслось последнее:
– Белоснежную деву в жёны возьму, или жизнь не нужна мне…
Однажды Отец Богов и Людей, одноглазый Один, оседлал восьминогого Слейпнира и отправился путешествовать. Долго ехал он без особенной цели, мимо крутых, обрывистых скал, где морские птицы устраивали себе гнёзда; уверенно нёс его конь по замшелым древним камням и по морской зелёной воде, и хищные косатки поднимались из глубины – посмотреть на вождя Асов и поклониться ему.
А потом нехоженая тропа завела Одина в глубь страны, на самую границу Утгарда, где не было ни звериных гнёзд, ни человеческого жилья – только нагромождения камня, расколотые валуны, лишь изредка украшенные пучками жёсткой травы. Легконогий Слейпнир скользил над ними, как тень бегущего облака, а Один сидел неподвижно в седле, опустив голову и крепко задумавшись.