Остальное оставить? Но зачем они покойникам?
Севка посмотрел на хозяина дома и его жену. Михаил Альбертович жалко улыбнулся, даже не пытаясь стереть кровь с лица, Инесса Феликсовна прижалась затылком к стене и напряженно смотрела на Севку.
Севка взял из стопки на глаз, не примеряясь. Сунул в карман куртки. Заглянул в сейф автоматически, не пытаясь что-то высмотреть. Стопка денег, пакет из плотной бумаги – массивный, перетянутый скотчем. Если там деньги, то много. Очень много.
На нижней полке оказался пистолет.
Севка взял, посмотрел.
«Макаров». Боевой, не пневматика и не под резиновую пулю, штука совершенно незаконная. Даже со своими связями Миша не смог бы получить на него разрешение.
Севка вынул из пистолета магазин – полный. Восемь патронов. И еще два магазина в сейфе.
Оружие ухоженное, чистенькое. Миша небось каждый вечер его смазывал-вытирал. Затворная рама сдвинулась назад легко, курок с легким щелчком встал на боевой взвод.
– Не надо, Сева… – тихо-тихо попросил Михаил Альбертович. – Все бери, только не нужно…
Севка повернулся к нему, держа пистолет в опущенной руке. Так будет даже проще, сказал пистолет. Ты мне только помоги немного, сказал пистолет. Наведи и нажми на спуск. Тут толстые стены и тройные рамы – никто не услышит выстрелов. Никто.
Севка медленно поднял оружие.
– Нет, Севочка, пожалуйста… – забормотал Михаил Альбертович, прижимая руки к груди. – Я тебе все отдам… все, только не стреляй…
Свидетелей оставлять нельзя. Свидетели – опасны. Это сейчас они могут искренне верить в то, что никому ничего не скажут, а завтра… или даже через час… Им станет жалко денег… Или просто станет обидно, что они, серьезные, уважаемые люди, стояли вот так, в крови и соплях, перед двадцатидвухлетним мальчишкой и клянчили-клянчили-клянчили себе жизнь.
Два выстрела – два трупа.
Можно будет забрать деньги. Забрать пакет, а стопку долларов – оставить, чтобы не ограблением выглядело. Чтобы на личной почве.
Вытереть за собой следы и выйти.
Подумают на Севку? Он убил своего работодателя и его жену за полторы штуки баксов? Ерунда, Севка, если вдуматься, стоит в самом хвосте очереди из желающих разобраться с Михаилом Альбертовичем…
Палец лег на спусковой крючок.
Михаил Альбертович тихонько выл, стоя на коленях, а его жена молчала. Дышала часто-часто, на висках и над верхней губой выступили капли пота.
Свидетелей оставлять нельзя.
Севка нажал на защелку, вытащил магазин, вытер его о куртку и бросил на пол. Потом передернул затвор. Патрон вылетел в сторону, ударился об экран громадного телевизора, висевшего на стене, и отскочил под диван.