Была у Андриса только одна черта, которая никоим образом не нравилась барону. Не такой уж и молодой капитан имел несколько забитые дурманом мозги и весьма болезненно реагировал на все, что касалось чести. Если бы не это, он был бы просто идеальным подручным во всех делах. Нет, он выполнял все приказы своего сюзерена, но если приходилось исполнять щекотливые дела, то делал все без души, чисто формально, правда, от этого не менее добросовестно.
У самого барона понятие чести было несколько своеобразным. Так, например, он был предан королю и королевству, но считал, что на службе хороши все методы, в том числе и порочащие честь. Главное, просто уметь сохранить лицо, чтобы никто не мог обвинить напрямую, а в остальном – полная свобода в достижении намеченной цели.
– Ты нашел того, кто сможет достойно заменить тебя на твоей должности? – сухо бросил старик.
– Нет, господин барон.
Андриса ничуть не смутил тон, которым с ним разговаривали. Таков уж был последний из прямых отпрысков Берзиньшей, капитан никогда не знал другого. Сколько он себя помнил, столько и жил в этом замке, служа этому роду. Сначала мальчишкой на побегушках, занимаясь чем придется, – его, сироту, лишь из милости приняли в замковую челядь. Потом, когда подрос, стал постоянным партнером сыновей барона, на нем они оттачивали свое мастерство владения клинком. Затем стал тенью барона. Он знал, что тот любит его, вот только любовь свою он выражал подчас так, что и не возрадуешься ей.
– Тогда не может быть и речи о том, чтобы оставить роту. Что с этим брячиславским боярином?
– Пока безрезультатно.
Андрис болезненно сморщился, словно откусил южный плод под названием лайм. Потеряв последнего сына и наследника, барон словно взбесился. Он требовал пленить и доставить боярина, повинного в его смерти, так как хотел самолично видеть, как будет страдать тот, кто посмел лишить его последней радости в жизни. Как нетрудно догадаться, заниматься этим поручили капитану, и он взялся за выполнение поручения, хотя и не одобрял его.
– В чем причина?
– Те, кого мне удалось нанять, погибли, хотя и были близки к удаче. Одному из них удалось отравить боярича, но он был схвачен. – После неудачной попытки с похищением барон согласился на послабление: он заявил, что удовлетворится смертью этого человека, но за доставленного живьем заплатит втрое.
– Найми других и не скупись, цена не имеет значения.
Вот уж что правда, то правда. Старик все еще крепок, но как мужчина уже ни на что не годен, а потому рассчитывать на прямых наследников ему не приходилось, тех же, кому достанется его баронство, он искренне презирал. Чем меньше они получат, тем счастливее он будет чувствовать себя на том свете. Его искренне расстраивало то, что он не мог оставить баронство кому-нибудь другому, в этом отношении законы королевства весьма суровы. Он мог обобрать баронство как липку, но домен должен оставаться неделимым. Можно, конечно, продать или заложить, но кто захочет связываться с его родственничками, которые уже потирали руки, посматривая на богатое баронство, которое нежданно-негаданно само плыло в руки. А люди они были весьма влиятельные, так что даже церковь не осмелится принять эти земли в дар. Впрочем, церкви в первую очередь воспрепятствует король – эдак эти святоши приберут все владения королевства. Барон мог оставить служителям только деньги, но не майорат.