И он словно услышал этот отчаянный призыв, появился, взял ее за руку и потянул за собой к берегу. Там расстелил плед, повернулся к ней, притянул к себе и начал одной рукой расстегивать ее рубашку, покрывая лихорадочными поцелуями каждый дюйм нежного тела. Оливию трясло от возбуждения, она постанывала и извивалась и тоже целовала, целовала и целовала его.
Они раздели друг друга, кое-как пытаясь сдерживать дрожь и нетерпение, и опустились на расстеленный плед, не размыкая объятий. И слились воедино, отдавшись страсти, и любили друг друга яростно и нежно, исступленно и радостно, буйно и ликующе.
А океан с шумом катил и катил свои волны, заглушая крики и стоны упоенных любовников, как верный помощник, как сообщник…
— Я никогда еще не занималась любовью на пляже, — призналась Оливия, когда они лежали, утомленные и удовлетворенные.
— Я тоже, — отозвался Дуэйн, поглаживая ее бедро. — Ты сводишь меня с ума, Олли. Я ради тебя готов на безумства, как мальчишка, влюбившийся первый раз в жизни.
Она тихо засмеялась — как серебряный колокольчик зазвенел.
— На какие безумства?
— Да на любые! А разве, по-твоему, то, что мы сейчас делаем, — это не безумство? Ты, известная художница, и я, адвокат с именем, занимаемся любовью, чуть ли не у всех на глазах. Это настоящее безрассудство.
— Знаешь, мне кажется, что я впервые в жизни так счастлива. По-настоящему, — тихо сказала она, утыкаясь носом ему в плечо и вздыхая. — Если бы это могло длиться вечно…
— Не вижу никаких препятствий, — немедленно ответил он. — Но, полагаю, не обязательно здесь. Как ты относишься к тому, чтобы продолжить в другом месте, где есть настоящая кровать и ванна?
— Прекрасная мысль.
— Тогда поедем?
— Куда?
— Ко мне домой, естественно. Не можем же мы скомпрометировать тебя, отправившись в твой отель. Есть какие-то возражения?
— Только одно, — улыбаясь, ответила Оливия. — Ты говорил, что ехать долго… Не знаю, сможем ли мы столько вытерпеть.
Этого искушения он вынести не мог — снова прижался к ней и впился в сочные губы. Она застонала, но не от боли, а от наслаждения. И от нарастающего возбуждения. Опустила руку, провела по его плоскому животу вниз и обнаружила, что и он готов ко второму раунду любовной битвы. Задыхаясь и дрожа, Оливия ожидала, когда он снова войдет в нее, заполнив всю целиком.
Но неожиданно Дуэйн отстранился.
— Нет, Олли, нет. Придется потерпеть.
Она едва не разрыдалась от досады.
— И это ты называешь безумством?
— Полно, дорогая, полно, — покрывая поцелуями ее лицо, прошептал он. — Никакое безумство не должно повредить тебе. Поверь, я думаю и беспокоюсь только о тебе.