– Это обязательно, – Сэм пьяно ухмыльнулся и, разворачиваясь вполоборота, едва не свалился со своего высокого стульчика, после чего с чувством выругался и начал бесцеремонно разглядывать лениво топтавшуюся на танцевальном пятачке стройную мулатку с богатыми, едва прикрытыми узким платьицем прелестями. – Эй, красотка! Шамп… ик! Шампанского хочешь выпить со мной?
– Почему бы и нет, красавчик. – Мулатка оказалась на соседнем стульчике гораздо быстрее, чем можно было ожидать от дамы, отметившей свое тридцатилетие минимум десяток лет назад. – Обещаю, тебе не будет скучно и ты ни о чем не пожалеешь – даже о своей паршивой сотне…
– Ты че, мать, перетанцевала? Да за сотню я найду пару задниц и помоложе. – Джексон попытался пренебрежительно фыркнуть – получилось неважно, а затем скомандовал бармену: – Чака, притащи-ка нам пивка свеженького. Не-ет, с полки ты сам пей! Ты из холодильничка принеси…
– Слышь, белый, а чем тебе наша Элис не нравится? – Здоровенный темнокожий парень по-хозяйски облокотился на стойку, явно демонстрируя мощные плечи и бицепсы, и, не мигая, недобро посмотрел на Джексона долгим взглядом. Потом одним движением подхватил стакан как-то враз притихшего белого и одним глотком допил остатки рома. Подумал мгновение, плюнул в стакан и поставил посудину на стойку. – Может, ты гомик? Или ты такой жадный? Жадным быть нехорошо. А за нехорошее поведение мы наказываем.
– О’кей. Я понял, брат. – Джексон осторожно тронул пальцем бицепс парня, уважительно присвистнул и напрямик поинтересовался: – Сколько? По паре пива парням хватит?
– А сколько ты готов заплатить за то, что мы позволим уйти тебе отсюда живым? Что-то мне шепчет, что ты отдашь все. И часики впридачу.
– Так, да? Боюсь, мальчик, тебе столько не унести, – грустно усмехнулся белый, трезвея прямо-таки на глазах, и посмотрел на здоровяка почти с жалостью. – Что ж ты-то такой жадный?.. Я передумал – не будет вам пива. И пошел вон отсюда, попрошайка вонючий…
Реакция темнокожего парня оказалась вполне предсказуемой: крупный кулак с неплохой скоростью полетел в лицо явно потерявшего разум белого наглеца. Полететь-то полетел, но вместо вражеской челюсти почему-то попал в пустоту. Джексон едва заметно уклонился и, правой рукой перехватив запястье нападавшего, левой вцепился в темный затылок и одним движением припечатал лицо парня к далеко не мягкой стойке, на которую из разбитых носа и губ тут же брызнула темно-вишневая в приглушенном свете ламп кровь. Сэм с почти детским любопытством понаблюдал, как потерявший сознание мужчина почти без шума сполз на грязный пол, потом окинул взглядом забрызганную кровью стойку и глубокомысленно изрек: