Но я хотел бы, чтобы мои потомки через 50, а также через 100 лет всё ещё жили в Германии, где языком общения был бы немецкий, а люди ощущали себя немцами в стране, которая сохраняет и развивает свои культурные и интеллектуальные возможности, в стране, укоренённой в Европе наших отчизн. Я нахожу, что это, с вашего позволения, важнее, чем вопрос о том, поднимется ли уровень Северного моря в ближайшие 100 лет на 10 или на 20 сантиметров. Я уверен, что и наши восточные соседи в Польше через 50 или 100 лет тоже хотят оставаться Польшей, равно как и французы, датчане, голландцы, чехи, которые желают того же для своих народов и стран.
Речь идёт о правильном сохранении и дальнейшем развитии идентичности народов и государств. Переходы при этом размыты: немецкие швабы и швейцарцы немецкого происхождения сходны во многих аспектах. Эльзасу никогда не отречься от своих немецких корней, точно так же, как в Ницце можно заметить присутствие Италии в далёком прошлом. Архитектурный стиль и градообразование показывают общие культурные корни народов, населяющих Северо-Европейскую низменность — от Брюгге до Таллина (в старину Ревеля).
Швейцария — прекрасный пример того, как различные идентичности могут сохраняться в непосредственной близости тысячу лет: в кантоне Валлис (Вале), где восток говорит по-немецки, а запад по-французски, языковая граница за последнее тысячелетие смещалась туда и обратно лишь незначительно: если резиденция епископа находилась в Бриге, то она смещалась на запад, если же в Сьоне (Зиттен), то — на восток. Город на полдороге между Сьоном и Бригом назывался то Сиерром, то Сидерсом.
Миграция через границы существовала во все времена. Мои предки по отцу странствовали через Лион в Женеву и затем через Базель в Германию, где они в итоге стали вестфальцами. Мои предки со стороны матери в 1920 г., будучи померанскими землевладельцами, вдруг оказались в польском коридоре, став так называемыми «фольксдойче» — немцами, проживающими за пределами Германии, и то, что от них осталось, очутилось в 1945 г. в Вестфалии. Возможно, их дальние предки в XII в. пустились в путь именно оттуда.
Миграция может и должна быть и в будущем. Мобильные, энергичные и дельные люди должны в любое время иметь возможность отправиться в путь и зарабатывать себе на хлеб там, где им понравится, — при условии, что они встроятся в культуру принявшей их страны и станут, в конце концов, её частью, если осядут надолго. Хорошо образованные специалисты и эксперты, которые приедут не ради немецких социальных пособий, Германии нужны всегда, будь они хоть из Турции, хоть из Египта. Однако их мало везде, как показывает относительная неудача немецкой грин-карты