— Арсений.
— Да, господин президент, — голос его помощника всегда был весел и бодр, а вот сегодня почему-то в нем присутствовала легкая хрипотца.
— Как себя чувствует немецкий посол?
— Мы связывались с посольством Германии с утра. Там сказали, что посол не вышел на работу, сославшись на плохое самочувствие. Он им сказал, что простудился, — легкий приступ кашля прервал слова помощника.
— Простудился он, — пробормотал президент чуть слышно, обращаясь скорее к себе, чем к невидимому собеседнику. — Пить меньше надо…
— Господин президент…
— Да, я слушаю.
— У нас появилась проблема.
— Что-то серьезное?
— Боюсь, что так, господин президент. С нами вышел на связь экстренный отдел службы безопасности…
— Что случилось? — президент весь внутренне напрягся. Эти ребята не стали бы выходить на связь просто, чтобы спросить о погоде. Вероятно, случилось что-то весьма плохое.
— Они не смогли связаться с базой во Владимирской области…. В течение двух дней…
Президент прекрасно знал, о какой именно базе идет речь. Она функционировала еще в советское время, в самую горячую пору гонки вооружений, когда великие умы двух супердержав были заняты придумыванием не только ядерного, но и бактериологического оружия. Вот и на этой базе не так уж давно по меркам мировой истории придумали какой-то чудовищный вирус, смертность от которого была практически стопроцентной. Эти мысли за долю секунды пронеслись у него над головой. Думал и реагировал он быстро.
— Группу зачистки уже направили?
— Вчера, господин президент. Там больше нечего зачищать…
— Черт! — он редко позволял себе ругаться в присутствии подчиненных, но сейчас был особый случай. — Моей жене звонили?
— Ваши жена и дети будут ждать вас в аэропорту. Ваш самолет уже готов к отлету.
— Хорошо, — президент выключил аппарат внутренней связи и прошептал, уже обращаясь к самому себе, — только есть ли смысл…
Он сложил руки под подбородком и стал смотреть в одну точку на стене. Маятник старинных часов в углу кабинета пробил десять часов утра.
Она очнулась на полу, дрожа всем телом то ли от холода, то ли от ужаса. Ей было страшно вспоминать вчерашний день, и уж тем более страшно было вспоминать последовавшую за этим ночь. А все потому, что Маринке просто захотелось пойти «потусить». Сходили. Теперь ее подруга была мертва, а она сама находилась непонятно где, лежала на полу с рукой, пристегнутой наручниками к батарее.
Вчерашний день начинался совсем неплохо. Она сидела дома перед компьютером, уйдя с головой в общение в одной из этих социальных сетей, что во множестве развелись в интернете в последние годы. Катя даже не сразу поняла, что мама зовет ее к телефону. Ее интернет-собеседником был молодой человек, с которым она еще даже не встречалась, но общалась с ним в сети уже пару месяцев. Ей очень нравилась его фотография, сделанная на пляже, где он позировал в одних плавках, демонстрируя объективу фотоаппарата свою красивую мускулистую загорелую фигуру и улыбку в тридцать два белоснежных зуба. Хотя подруги говорили ей, что, скорее всего ее приятель просто хорошо разбирается в фотошопе, либо взял себе чужую фотографию, Кате хотелось верить в то, что фото настоящее, что этот молодой человек, вовсе не выдумка профессионального фотошоп-дизайнера, а самый настоящий, и что ему также приятно общаться с ней, как и ей с ним. Она была полностью поглощена этим общением, когда в ее комнату тихо зашла мама.