— Антон, — он вышел из-за стола и подошел к нему, — привет. Что-то ты хмурый сегодня…
— Да… — он неопределенно махнул рукой. — Сегодня у меня человек умер прямо в машине, не успели довезти, ребенок.
— Печально, друг мой, печально. Хотя это все издержки профессии. Ты вот, наверное, думаешь, — он неожиданно пристально посмотрел на Антона, — что я всегда такой веселый и беззаботный? Но в моей карьере было очень много смертельных случаев. Люди у меня на руках умирали. Тебе необходимо научиться самому главному в профессии врача: научись держаться чуть в стороне, — видя, что тот собирается возразить, он примирительно поднял руки. — Я прекрасно понимаю, что ты сейчас думаешь. Но я не советую тебе стать бесчувственной деревяшкой. Это просто здорово, что профессия не ожесточила тебя, что ты искренне желаешь людям добра. Но будь, все же, немного в стороне, не пропускай все это через себя. Иначе это тебя сломает, как сломало уже многих, особенно молодых ребят. Запомни это.
Антон медленно покивал головой. О том же самом говорил ему и декан факультета, когда он еще учился, но уже собирался подрабатывать врачом на «скорой», предупреждая обо всех возможных сложностях. Декан его тогда разубедить не смог. Ракитин же и не пытался его разубеждать, всего лишь пытался уберечь, научить тому, что умел сам.
Ну ладно, — Иван Николаевич кивнул, словно соглашаясь с какими-то ведомыми лишь ему мыслями, — ты только за этим приходил? Я тебе всегда говорил и еще раз скажу, что ты смело можешь приходить ко мне за советом и просто поговорить.
— Я знаю, Иван Николаевич. Спасибо большое. На самом деле хотел вас у спросить… Вы себя сегодня нормально чувствуете?
На лице у Ракитина появилась непонимающая улыбка. Однако от Антона не укрылось, что взгляд главврача стал острым и внимательным. Поэтому он продолжил:
— Ну, я имею в виду, не было ли у вас повышенной температуры? Или, может, кашля?..
— Или боли в горле и насморка? — перебил его Ракитин.
— Да.
— Я не знаю, что это такое, — он глубоко вздохнул, — но моя жена сегодня с утра почувствовала себя плохо. Сказала мне, что простудилась. Но где, во имя всего святого, она могла бы простудиться? Такая жара в последние дни…
— Как она сейчас себя чувствует?
— Я звонил перед твоим приходом, вроде бы, нормально. Только голос почти пропал, как будто она пела полдня на пару с Аллегровой, — он мрачно усмехнулся. — Причем Аллегрова была бэк-вокалистом. Я ей посоветовал поспать немного. Может быть, отпустит?
— Не знаю, Иван Николаевич. У нас внизу, в приемном покое, человек тридцать ожидают, когда их осмотрит врач. Все с похожими симптомами. У того ребенка, что мы не успели доставить в больницу, было то же самое. Ее мать я распорядился положить в палату, там те же проблемы…