Случалось, что Сергей Тимофеевич звонил по выходным своей дочери, часто беседовал с Николаем, все больше убеждаясь в их похожести. Иногда Томины сами звонили Ирининым родителям, делясь новостями. И так проходили неделя за неделей. Он надеялся, что именно так, в окружении близких людей, и встретит свою немощную старость, а затем и конец. И его это вполне устраивало.
Однако сегодня все шло как-то наперекосяк. Началось с того, что, проснувшись утром, Сергей Тимофеевич почувствовал, что простудился. Это было довольно странно, учитывая, какая погода стояла все последние дни. Разве что вчерашний ливень, под который он попал, прогуливаясь по парку, мог стать причиной нынешней простуды. В его возрасте необходимо было более внимательно относиться к своему здоровью. Он застелил свою половину постели, осторожно, чтоб не разбудить улыбавшуюся чему-то во сне супругу, и отправился в кухню. Чашка горячего чая принесла некоторое облегчение, однако не помогла избавиться от простуды совсем. Вскоре проснулась Галина, и выяснилось, что она чувствует себя так же, как и муж, хотя она не могла накануне попасть под дождь, так как сидела дома. Мрачное предчувствие всколыхнулось в душе Зимовина, но он не придал ему никакого значения. Попытался дозвониться дочери, но ответом ему были лишь короткие гудки. Сначала он подумал, что, скорее всего, Ирина просто висит на телефоне с кем-нибудь из подруг. Когда через полчаса было то же самое, он заметно помрачнел. Когда все повторилось и через два часа, Сергей Тимофеевич отправил трубку на аппарат и отправился собираться. Его сборы не могли укрыться от жены. Галина отвлеклась от вязания (хотя она чувствовала себя весьма плохо, вязание было тем немногим, от чего ей всегда становилось лучше — было что-то успокаивающее в накладывании одного ряда петель на другой) и вопросительно посмотрела на мужа.
— Ты куда дорогой?
— К дочери съезжу. Телефон все время занят.
— Но мало ли, почему он занят…
— Мне это не нравится, — когда Зимовин не мог на какой-то вопрос ответ, он всегда становился сварливым.
— Оставь ты свою дочь в покое, старый. Она достаточно взрослый человек. Может, кто-то из них просто неровно повесил трубку?
— Вот я и проверю.
— Странный ты человек. Да может они сами отключили телефон, чтобы их никто не отвлекал?
— От чего, интересно?
— Ох, старый, интересно, от чего ты можешь отвлечь мужа и жену? Ладно, езжай. Но когда они тебя выставят, мне не жалуйся.
— Не волнуйся, не буду. Он ласково поцеловал жену и ушел. В прихожей за ним довольно громко хлопнула входная дверь. Галина проводила супруга насмешливым взглядом, покачала головой и вернулась к своему вязанию. С самого утра процесс сотворения очередного шедевра с помощью спиц и мотка пряжи у нее не заладился. Руки непривычно сильно дрожали, перед глазами периодически все начинало расплываться, горло саднило, и глотать было больно. Но никогда не унывающая по пустякам (так ей в тот момент показалось), Галина ничего не сказала мужу и даже себе запретила об этом думать, продолжая нанизывать петли на спицы.