Ребята стали поднимать руки и выкрикивать:
— Улица Бурильщиков!
— Инженерская!
— Переулок Токарей!..
— Толя Самохин, что делает твой отец? — спросил Николай Павлович.
— Горновой на Старом заводе, — ответил Толя. — Он на второй домне тридцать лет проработал. Два ордена получил.
— А брат Ростислав в цехе крупносортного проката слитки по-стахановски нагревает, — добавил Коля, потому что дружные братья всегда дополняли друг друга.
Паня вскочил и выложил одним духом:
— А мой батька, Григорий Васильевич Пестов, машинист экскаватора, три ордена получил, две медали и еще два значка отличника социалистического соревнования! О моем батьке каждый день в газете пишут и по радио передают!
— Приятно, что ты гордишься своим отцом, — сказал Николай Павлович.
— Так гордится, что с утра до ночи хвастается, — отпустил Вася Марков.
— И с ночи до утра, — продолжил Гена Фелистеев.
Тут уж Паня взвился:
— Будто ты, Фелистеев, своим дядькой не хвалишься, только редко тебе приходится. Далеко ему до Пестова, все знают… — Осадив Гену, он принялся за Васю Маркова: — А ты вообще помалкивай. Твой отец в рудоуправлении сидит да цифирки считает. Тоже работа!
Ребята зашумели, засмеялись, а краснощекий мальчик, сидевший рядом с Пестовым, потребовал:
— Дай им еще, Панька, пускай им больше будет!
— Тишина! — потребовал Николай Павлович, перелистал классный журнал и проговорил, холодно глядя на Паню: — Ничего не понимаю. Ты гордишься своим отцом, прекрасным работником, а сам работаешь плохо. Ни одной пятерки, мало четверок, есть двойка… — Он закрыл журнал. — Хвастливая у тебя гордость, ненужная. Тебе она не дает ничего, а твоих товарищей, должно быть, обижает. Ведь так?
Никогда еще в пятом классе «Б», носившем прозвище пятого-завзятого, не было так тихо, как в эту минуту. Ребята, посмеиваясь, смотрели на Паню: вот как сразу раскусил его новый классный руководитель, некуда деваться хвастунишке.
Николай Павлович обратился к классу:
— Товарищи, вы знаете Григория Васильевича Пестова? Вы уважаете его?
— Ясно, уважаем! — с готовностью откликнулся Егорша Краснов. — Он самый первый горняк на руднике.
Ребята заговорили:
— Дядя Гриша добрый.
— Он всегда, когда здоровается, так кепку снимает.
— Мы у него в карьере на экскурсии были. Он нам всю машину объяснил.
Николай Павлович подошел к Пане, тронул его за плечо:
— Слышишь, Пестов? — спросил он. — Твои товарищи уважают Григория Пестова, а ты неуважительно относишься к дяде Фелистеева и отцу Маркова. Почему? Ведь они такие же труженики, как твой отец, они тоже приносят пользу.
Больно задел этот разговор Паню, крепко запомнился. И разве с тех пор он не стал скромнее, разве он не стал лучше учиться? Кажется, что еще нужно?